Всеволод Бобров

Аксель Вартанян, видевший гол в записи, убедился: «Разыграли трёхходовку Вукас — Зебец — Митич мастерски: по центру в одно касание, минуя наших игроков, словно тех и не было. Офсайд Романову померещился: Нырков, когда Митич вышел на свидание с Ивановым, находился ближе к своим воротам. Никто из футболистов не усомнился в правильности забитого Митичем гола, кроме Иванова: “Мне показалось, что он был забит из положения ‘вне игры’, но Эллис неумолимым жестом на центр поля рассеял мои сомнения”».

Если в ситуации с ответным голом английский арбитр был прав, то десять минут спустя его решение оказалось глубоко сомнительным, что и изложил Бобров. Леонид Иванов подтвердил: «А затем судья уже точно ошибся. Полузащитник югославов Чайковски метров с тридцати навесил мяч над нашей штрафной площадкой. Я был совершенно один и закричал Башашкину: “Пропусти!” Но Башашкин почему-то решил сам остановить нетрудный мяч и принял его на грудь. И тут Эллис внезапно показал на одиннадцатиметровую отметку. Пенальти? За что? Ведь Башашкин не задел мяч рукой. Я отлично видел, что он остановил мяч грудью. Однако все знают, как бесполезно спорить с судьями.

В прыжке я дотронулся до мяча пальцами, но остановить его не смог...»

«Этот мяч как бы надломил силы команды», — констатировал Автандил Гогоберидзе.

Если в первом матче игра команд была относительно корректной, то в повторной встрече реализованный югославами пенальти послужил как бы сигналом к бою. Предматчевые накачки дали свои плоды.

«Игра кончилась, — вспоминал Автандил Чкуасели. — Двадцать измождённых, ничем друг перед другом не виноватых людей рубили и косили друг друга по ногам, толкали, швыряли в лицо друг другу ругательства и политические обвинения...»

Юрий Нырков рассказывал, как после очередной стычки кто-то из югославов бросил ему в лицо: «Вы фашисты!» — «Сам ты фашист!» — не остался в долгу наш защитник, фронтовик, кавалер боевых орденов.

Во втором тайме игра команд, по словам Леонида Иванова, напоминала схватку уставших боксёров: вялый обмен ударами в ожидании спасительного удара гонга. Как вспоминал Василий Трофимов, «бежать мы могли только по прямой. На манёвр сил уже не оставалось». Нехваткой сил, предельной усталостью можно объяснить и третий пропущенный гол, который стал завершающей точкой в матче.

Леонид Иванов рассказывал: «Югославский полузащитник Чайковски отнял мяч у Бескова и стал медленно приближаться к моим воротам. Я вижу, как он подходит всё ближе и ближе, а его никто не преследует. Это напоминало кошмарный сон человека, не в меру начитавшегося детективных романов, когда на тебя идёт убийца, а ты не в силах пошевелить даже рукой. Устало глядит вслед Чайковски остановившийся Бесков, пятится назад Петров. Когда Чайковски уже подошёл к штрафной площадке, я громко крикнул Петрову: “Не давай бить! Иди под удар!”

Петров словно не слышит меня и продолжает отступать. В этот момент Чайковски прицельно бьёт в правый верхний угол. Успеваю занять позицию для приёма высоко летящего мяча. И тут вдруг на мяч устремляется Петров. Мяч попадает ему в голень и, круто изменив направление, влетает в противоположный верхний угол.

Вторично совершить чудо мы уже не смогли...

Помню, как нас собрал председатель Спорткомитета Н. Н. Романов. “Поговорим начистоту, ребята, почему проиграли?” — спросил он.

И мы рассказали ему как на духу о своих горестях и обидах по поводу бесконечной чехарды в составе команды. Все считали, что в повторной игре не надо было выступать травмированному накануне Косте Крыжевскому. Ведь на скамье запасных просидели обе встречи отличные защитники Гомес и Дзяпшипа.

Неоправданным, по нашему мнению, было и решение тренеров в повторной встрече перевести техничного, но не любящего черновой работы Бескова с места левого крайнего на место левого полусреднего, где он заменил трудолюбивого Марютина.

И уже совсем ошибочным оказалось появление на левом краю нападения совершенно не сыгранного с партнёрами тбилисца Чкуасели...»

Николай Романов записал в своих мемуарах: «Уже на следующий день после поражения было получено указание отправить домой футбольную команду, а кому-то из руководства делегации — прибыть в Москву для объяснения причин проигрыша...

Вместе с командой был направлен Г. М. Рогульский, который в 1952 году работал председателем Московского городского комитета по делам физической культуры и спорта и находился в Хельсинки в качестве руководителя футбольной команды».

Глава спортивного ведомства в своей книге воздавал должное Рогульскому, который незадолго до Олимпиады возглавил Всесоюзную секцию гимнастики и наладил её работу. Его подопечные выступили в Хельсинки блистательно: Мария Гороховская и Виктор Чукарин стали победителями в многоборье, выиграны были и командные соревнования. Вот бы и праздновать Георгию Михайловичу триумф гимнастов, а его отправили с футболистами «яко овцу на заклание»...