Всеволод Иванов. Жизнь неслучайного писателя

Помогая Худякову издать и продать в Петрограде книгу его стихов «Сибирь», Иванов уже имел свою «книгу», правда, в единственном экземпляре. Однажды он взял черную общую тетрадь и стал наклеивать на ее страницы вырезанные из газет свои собственные рассказы, напечатанные в разное время. Вот и книга готова. И хронология почти выдержана: «Золото» – 3 июля 1916 г., «Рао» – 9 октября того же года, «Сны осени» – 25 сентября, «Ненависть» – 22 октября, «Нио» – 25 декабря, «Хромоногий» – 25 декабря, «Писатель» – 15 января 1917 г., «Сын человеческий» – 1 января, «Сон Ермака» – 29 января, «По Иртышу» – 2 февраля, «Черт» – 23 февраля, «Над Ледовитым океаном» – 11 февраля. Казалось бы, все ясно: Иванов наклеивал вырезки в основном по мере публикации рассказов в газетах – механическое дело, «механическая» книга. Но, оказывается, он все-таки относился к этой тетради как к книге, в ней есть элементы редактирования. Так, в рассказах «Рао» и «Сны осени» часть текстов переписаны от руки – возможно, с внесением поправок; где-то менялись заглавия, посвящения. Отдельная история с циклом «Северные марева». Он был составлен Ивановым из вырезок двух разных публикаций с изменением заголовков и нумерации текстов: цикла «Киргизские сказки» (Приишимье, 8 сентября 1916 г.), включавшего сказки «Откуда происходит табак», «Великая река», «Кыздари-коз», и цикла «Северные миражи» (Степная речь, 10 февраля 1917 г.), включавшего миниатюры «Жили люди счастливо» и «Бежал по степи ветер». При этом сказка «Откуда происходит табак» в данную книгу не попала. Всему же циклу из миниатюр 1916–1917 гг. Иванов дал общее название «Северные марева». Так что тексты для «Зеленого пламени» – так называлась «книга» – он все-таки отбирал, ее состав обдумывал, общий смысл искал. Но видно, так и не нашел – его нельзя сформулировать, как и понять рассказ, давший название всей книге. Он как-то раздваивается между мифом и притчей: некто по имени Неизгладимый наводит страх на обитателей Черной горы – зверей и людей. Он сказочно силен, крушит лес и скалы, убивает зверей, но однажды пасует перед «маленькой девочкой с золотыми волосами». Сочтя это покушением на свою власть, Неизгладимый убивает девочку, и вновь катятся камни, бегут медведи, горят жилища людей.

Больше это похоже на предчувствие больших социальных потрясений, революцию, в 1917 г. свершившуюся дважды. Иванов дал название книге уже на следующий год после нее, так как на указанных рассказах книга не заканчивается. Далее в тетрадь вклеиваются вырезки из газеты «Согры», единственный номер которой вышел в апреле 1918 г. Но эти наклейки уже значительно отличаются от подборки дореволюционных, в первую очередь тем, что лишены, кроме «согровских», выходных данных. Это рассказы «На горе Йык», «Зеленое пламя», «Огоньки синих фонарей», «Две гранки», стихи «Красная чума миллиард», стихотворение в прозе «Уходящий». Убирая эти газетные надписи и подписи, Иванов явно готовил книгу вклеек к изданию как печатную, типографскую. Возможно, эта мысль пришла ему как раз в 1918 г., когда у вклеек исчезли выходные данные. А может, это связано с Сорокиным, сотрудничество с которым приводило подчас к не проясненным до сих пор вопросам авторства. Что касается заглавия книги и одноименного рассказа, то оно легко перекликается с «Зеленым знаменем» – символом сибирского «областничества», которое действительно неизгладимо, по имени могучего героя «Зеленого пламени». Особенно после свержения царя: он может теперь сокрушить всех, кто этому, т. е. сибирской свободе, препятствует.

Под № 25

Тому, что в 1917–1918 гг. Иванов был увлечен этим сибирским движением, есть убедительные свидетельства. Это его сотрудничество в главном «областническом» журнале «Сибирские записки». По крайней мере, два факта. Во-первых, есть рецензия Иванова на один из номеров журнала, написанная и напечатанная в феврале 1917 г. в «Степной речи» (Петропавловск). Регулярно за выходом этого издания он не следил, как и за другими. Скорее всего, написал Иванов этот небольшой текст в рамках все той же литературной благотворительности, с которой он поддерживал «Приишимье», посылая туда бесплатно свои материалы о Кургане. Почти ничего хорошего и интересного в этих Записках» он не обнаружил, да и об этом хорошем написал как-то снисходительно, небрежно. О стихах давно известного тогда В. Пруссака отозвался так: «Из десятка стихотворений, помещенных в книжке, имеют только относительную ценность стихи Вл. Пруссака». Остальные достойны мусорной корзины. Отметил рассказ В. Бахметьева как «хорошо написанный», хоть и с «совершенно старым, избитым сюжетом», к «областничеству» Иванов здесь относится скептически, зная, что «склонность к сепаратизму издавна существует в Сибири» и потому: «Насколько удается разработка и освещение этого вопроса – покажет будущее».