Вся Агата Кристи в одном томе

— Ты — врунья и обманщица, слышишь? — сжав кулаки и наступая на Селестину, завопила вторая горничная. — Сама небось свистнула их, а теперь стараешься повесить всех собак на меня! Да я пробыла в комнате минуты три, а потом вернулась леди. А ты сидела тут неотлучно, будто кошка, караулящая мышь!

Инспектор бросил вопросительный взгляд на Селестину:

— Это правда? Вы, значит, не покидали эту комнату?

— Я и в самом деле не оставляла ее одну, — неохотно призналась француженка, — но дважды за это время выходила в свою комнату… вот через эту дверь. Один раз для того, чтобы принести клубок ниток, а другой — за ножницами. Тогда-то она, наверное, и стащила их.

— Да ты и выходила-то разве что на минуту! — сердито бросила взбешенная горничная. — Шмыгнула туда — и тут же назад. Что ж, пусть полиция меня обыщет! Я буду только рада! Мне нечего бояться.

В эту минуту кто-то постучался в номер. Инспектор приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Он увидел, кто это, и лицо его прояснилось.

— А! — с облегчением воскликнул он. — Слава богу. Я послал за нашей сотрудницей, которая обычно обыскивает женщин, и она как раз пришла! Надеюсь, вы не станете возражать, — обратился он к горничной, — если я попрошу вас пройти в соседнюю комнату вместе с ней?

Он сделал приглашающий жест, и горничная, гордо вскинув голову, вышла за дверь. Женщина-инспектор последовала за ней.

Француженка, жалобно всхлипывая, скорчилась на стуле. Пуаро внимательно разглядывал комнату. Я, как мог, постарался запомнить, что где располагалось, и для верности даже набросал рисунок-схему, на котором поместил гардероб, туалетный столик, комод, кровать, комнату горничной, коридор.

— Куда ведет эта дверь? — осведомился Пуаро, кивком указав на дверь возле окна.

— Наверное, в соседний номер, — предположил инспектор. — Впрочем, какая разница, ведь она заперта с этой стороны.

Подойдя к ней, Пуаро несколько раз повернул ручку, отодвинул задвижку и снова подергал дверь.

— Похоже, с той стороны то же самое, — пробормотал он. — Что ж, хорошо. По крайней мере, этот вариант можно исключить.

Он направился к одному окну, потом к другому, тщательно осмотрев их одно за другим.

— И здесь — ничего! Даже балкона нет.

— А даже если бы он и был, — вмешался потерявший терпение инспектор, — не вижу, чем бы это могло нам помочь. Ведь горничная не покидала комнату.

— Это верно, — ничуть не смутившись этой отповедью, сказал Пуаро, — поскольку мадемуазель определенно утверждает, что не уходила из комнаты…

Его речь была прервана появлением горничной в сопровождении женщины-инспектора.

— Ничего, — коротко бросила инспекторша.

— Само собой разумеется, — торжествующе отозвалась горничная, на лице которой застыло оскорбленное выражение. — А этой французской мерзавке должно быть стыдно за то, что она старалась опорочить честное имя бедной девушки!

— Ладно, ладно, девочка, хватит. Ступай! — открыв дверь, примирительно прогудел инспектор и подтолкнул ее к выходу. — Никто тебя не подозревает. Иди, иди, занимайся своим делом.

Горничная неохотно вышла.

— А ее вы не собираетесь обыскать? — бросила она через плечо, ткнув в Селестину пальцем.

— Да, да, конечно, — захлопнув дверь перед ее носом, он повернул в замке ключ.

И вот Селестина, в свою очередь, отправилась в соседнюю комнату в сопровождении женщины-инспектора. Через пару минут они обе вернулись. Выразительный жест инспекторши дал понять, что драгоценности найти не удалось.

Лицо полицейского стало мрачнее тучи.

— Боюсь, мисс, мне придется так или иначе просить вас поехать со мной в участок. — Он повернулся к миссис Опалсен: — Прошу прощения, мадам. Мне очень жаль, но все указывает на то, что тут замешана ваша горничная. И если жемчугов не нашли при ней, вполне возможно, они спрятаны где-то в другом месте.

Селестина издала пронзительный вопль и, вся в слезах, вцепилась мертвой хваткой в руку Пуаро. Мой друг повел себя по меньшей мере странно — склонившись к ее уху, он что-то едва слышно прошептал. Та, вздрогнув, отстранилась и с сомнением заглянула ему в глаза.

— Да, да, дитя мое… уверяю вас, не возражайте — так будет лучше для вас. — Пуаро повернулся к инспектору: — Вы позволите, мсье? Маленький эксперимент… просто чтобы удовлетворить свойственное мне любопытство.

— Смотря что вы имеете в виду, — с сомнением в голосе отозвался полицейский.

Пуаро снова повернулся к заплаканной Селестине:

— Вы сказали нам, что на минутку выходили в свою комнату взять клубок ниток. А не скажете ли, где он лежал?

— На самом верху комода, мсье.

— А ножницы?

— И они тоже.

— Могу ли я попросить вас, мадемуазель, если это вас не затруднит, повторить то же самое для нас еще раз? Вы сидели за шитьем на этом самом месте, не так ли?

Селестина уселась в кресло. Потом, повинуясь едва заметному знаку Пуаро, она встала, быстро прошла в соседнюю комнату, взяла с комода клубок ниток и поспешно вернулась.

Пуаро, вытащив из жилетного кармана серебряные часы-луковицу, внимательно следил за всеми ее действиями, изредка сверяясь со временем.

— Прошу вас, еще раз, мадемуазель.