После второго эксперимента он что-то быстро черкнул в блокноте и сунул часы обратно в карман.
— Благодарю вас, мадемуазель. И вас, мсье… — он с поклоном повернулся к инспектору, — благодарю за вашу любезность.
Похоже, полицейского инспектора весьма позабавила такая изысканная вежливость маленького бельгийца. Женщина-инспектор и полицейский в штатском увели по-прежнему утопавшую в слезах Селестину.
Принеся свои извинения миссис Опалсен, оставшийся инспектор принялся за обыск спальни. Он один за другим выдвигал ящики комода, открывал шкаф, перевернул вверх дном постель и простучал весь пол. Мистер Опалсен с критическим выражением лица наблюдал за его действиями.
— Неужели вы и впрямь рассчитываете найти жемчуга? — наконец не выдержал он.
— Да, сэр. Все указывает на это. Ведь у нее не было времени вынести их из комнаты. То, что ваша супруга сразу обнаружила пропажу жемчугов, спутало все ее планы. Нет, наверняка они где-то здесь. И виновна одна из них… но сомневаюсь, что в этом замешана горничная из отеля.
— Не то что маловероятно, — вставил Пуаро, — это попросту невозможно!
— Что? — Инспектор изумленно уставился на него.
Пуаро лучезарно улыбнулся в ответ:
— Сейчас я вам объясню. Гастингс, мой дорогой друг, возьмите-ка мои часы… только осторожно, умоляю вас. Это фамильная драгоценность! Как вы все видели, я только что засек, сколько времени заняли все передвижения мадемуазель. В первый раз она отсутствовала в комнате двадцать секунд, во второй, когда вернулась за ножницами, — пятнадцать. А теперь следите внимательно за тем, что я буду делать. Мадам, не будете ли вы столь любезны дать мне ключ от шкатулки с драгоценностями? Благодарю вас. Гастингс, друг мой, будьте так добры, скажите слово «Начали!».
— Начали! — повторил я.
С почти невероятной быстротой Пуаро выдвинул один из ящиков туалетного столика, вытащил шкатулку с драгоценностями, молниеносно вставил ключ в замочную скважину, открыл шкатулку, выхватил первую попавшуюся на глаза безделушку, так же быстро захлопнул и запер шкатулку, поставил ее в ящик и одним толчком задвинул его на место. Действовал он с быстротой фокусника и почти бесшумно.
— Ну как, друг мой? — с трудом переводя дух, спросил он.
— Сорок шесть секунд, — отозвался я.
— Видите? — Он с победоносным видом огляделся. — Надеюсь, теперь ни у кого из вас не осталось ни малейших сомнений, что у горничной попросту не хватило бы времени не то чтобы успеть спрятать жемчуга, но даже достать их из шкатулки.
— Н-да… похоже, все указывает на француженку, — с удовлетворенным видом протянул инспектор, возвращаясь к обыску. Покончив со спальней миссис Опалсен, он перешел в смежную комнату — ту самую, которую занимала Селестина.
Я украдкой кинул взгляд на Пуаро и заметил, что между бровями у него залегла недовольная складка. Пуаро озадаченно нахмурился. И вдруг, быстро повернувшись к миссис Опалсен, выпалил:
— А ваши жемчуга… они, вне всякого сомнения, были застрахованы?
Похоже, вопрос сбил ее с толку. Миссис Опалсен на мгновение перестала рыдать, и брови ее поползли вверх.
— Да, — неуверенно протянул Пуаро, — похоже, так оно и есть.
— Но какое это имеет значение? — сквозь слезы пролепетала несчастная дама. — Мне нужны мои жемчуга, а не эта проклятая страховка! Это было настоящее сокровище… чудо! Никакие деньги мне его не заменят!
— Очень вам сочувствую, мадам, — мягко сказал Пуаро. — Право же, мне очень жаль. Для женщины чувства — это все, не так ли? Но мсье, ваш супруг… хотя он, конечно, не обладает столь же тонкой душой, как мадам, несомненно, поймет ваши страдания и постарается как-то… э… возместить…
— О, конечно, конечно, — не очень уверенно произнесла миссис Опалсен, утирая глаза. — И все же…
Торжествующий рев, вырвавшийся из глотки инспектора, не дал ей закончить. Хлопнула дверь, и он, размахивая чем-то над головой, ворвался в комнату.
С не просохшими еще слезами на щеках миссис Опалсен стремглав бросилась к нему и выхватила безделушку из его рук. Радость настолько преобразила ее, что она в мгновение ока превратилась в другую женщину.
— О, мои жемчуга!
Дрожащими руками она прижала их к могучей груди. Мы столпились вокруг нее.
— Где вы их нашли? — тут же спросил Опалсен.
— В постели Селестины. Умно придумано — жемчуга лежали между простыней и матрасом. Должно быть, стащила их и сунула туда, прежде чем вернулась горничная.
— Вы позволите, мадам? — вежливо осведомился Пуаро.
Взяв из ее рук жемчужное ожерелье, он поднес его к глазам, внимательно разглядывая. Потом с галантным поклоном вернул владелице.
— Боюсь, мадам, мне придется вас огорчить, — смущенно произнес полицейский инспектор, — ожерелье пока останется у нас… до выяснения всех обстоятельств этого дела. Я дам вам расписку. И постараюсь вернуть вам, как только расследование будет закончено.
Мистер Опалсен недовольно сдвинул брови:
— Это и в самом деле необходимо?
— Боюсь, что так, сэр. Простая формальность.