Вся эта ложь

Донни подходит, и Леонард напрягается, возможно, обеспокоенный тем, что я собираюсь объявить о том, что он скомпрометирован и не должен участвовать в этом деле.

“Что у тебя есть?” - спрашиваю я его.

Леонард расслабляется, когда Донни отвечает. “Кайл Дэвенпорт-извращенный сукин сын", - говорит Донни себе под нос.

“Я хорошо осведомлен. Я имею в виду, о чем говорит шериф?” - сухо спрашиваю я.

“Желая найти своего сына и напоминая городу, что он владеет здесь всем, поэтому, если кто - то помогает убийце скрыться, они пожалеют об этом. Он нагло угрожает всему городу, злоупотребляя своей властью, и Джонсон отпускает это. Я даже не могу переварить это".

“Кайл Дэвенпорт действительно болен”, - говорит Лиза, присоединяясь к нам, ее глаза находят мои и удерживают мой взгляд.

“Как и ты", - рычу я. “Еще раз попробуешь такое дерьмо с Ланой, и я позабочусь, чтобы тебя понизили в должности в какое-нибудь дерьмовое подразделение, которое занимается в основном бумажной работой и изоляцией”.

Ее глаза расширяются, и все вокруг нас неловко переминаются с ноги на ногу.

“А как насчет Кайла?” - спрашиваю я Донни, отводя глаза от Лизы.

Нахуй. Я все равно отправлю ее задницу в другое подразделение.

“Ты имеешь в виду, кроме того, что он растворился в воздухе? Что ж, давайте посмотрим, более пяти женщин уже рассказали нам сегодня утром, что он делал с ними в Доме с привидениями на протяжении многих лет. Подружка встретила нас наедине, сказав, что обычно он заставляет вторую девушку присоединиться к ним в те ночи, когда он сильно напивается. Она трижды расставалась с ним и трижды оказывалась в отделении неотложной помощи”.

Леонард переводит взгляд на меня, и мои губы напрягаются. Что - то мне подсказывает, что он уже знал об этом.

“Итак, он жестокий ублюдок с фетишем на изнасилование женщин. Мы все можем согласиться с тем, что он не заслуживает того, чтобы продолжать дышать чистым воздухом. Теперь я спрашиваю, есть ли какие-нибудь новости о нем”.

Они все качают головами, а я прохожу вокруг, задаваясь вопросом, готов ли кто-нибудь из команды посадить эту девушку за решетку, если нам удастся ее найти.

Я даже сам сомневаюсь в этом.

Но это убийца по доверенности. Должно быть. Никто не был лично вложен в этих людей настолько, чтобы отомстить на личном уровне. Это делает ее вдвойне опасной, потому что она найдет другую цель, на которой будет зацикливаться, и в конечном итоге убьет невинных людей за незначительные нарушения.

Это отстой.

Это действительно отстой.

Но она не может просто так уйти от этого.

Она, вероятно, окажется в сумасшедшем доме, а не в тюрьме, но она, черт возьми, слишком опасна, чтобы оставлять ее на улицах, независимо от того, какие личные затруднения мы все испытываем из-за этого.

Вся команда скомпрометирована этим моментом, потому что жертвам трудно проявлять сострадание. Это будущее, о котором я больше всего беспокоюсь.

” А теперь убирайся и найди моего проклятого сына, или, клянусь, этот город больше никогда не будет спать! " - кричит шериф, его лицо красное, как раздутый помидор, готовый взорваться.

“Нам нужно доставить наш профиль в психиатрические больницы в близлежащих районах”, - говорю я, пока люди еще несколько минут слушают разглагольствования шерифа.

“Если бы наш субъект был психически неуравновешен, у них не было бы контроля, чтобы провернуть это”, - утверждает Леонард.

“Партнер меняет все. В партнерстве всегда есть доминанта. Однако на этот раз доминирующая фигура-не настоящий убийца”.

“Тогда кто же это?” - спрашивает Элиза.

“Пошлите кого-нибудь обратно в дом Джейкоба Денвера. Что-то было не так, когда мы нанесли ему визит, - говорю я им.

“Это не может быть он", - вздыхает Леонард. “Этот партнер должен был бы иметь возможность помочь в написании этих сообщений и всего прочего сумасшедшего дерьма. Джейкоб физически не способен ни на что из этого. Вы видели медицинские записи.”

“Нашему ... я имею в виду theубийцу, для этого не понадобилась бы помощь Джейкоба. Он мог просто все это спланировать, - указываю я.

Леонард бросает на меня мрачный взгляд, прежде чем покачать головой, как будто он разочарован. Затем он уходит.

“В чем его дело?” - спрашивает Донни, сбитый с толку.

“У него был тяжелый день”, - вру я, не понимая, зачем я вообще вру.

Как раз в тот момент, когда толпа собирается разойтись в бесплодном походе по лесу в поисках Кайла, церковные колокола поют свою песню.

Я хмурю брови и наклоняю голову, удивляясь, почему колокола звонят в шесть пятнадцать утра. Обычно они звонят только по часам.

На колокольне церкви висит большая, странного вида сумка, похожая на брезент.

К одной из стрелок часов на башне привязана подозрительно выглядящая веревка, и я наблюдаю, как она со щелчком опускается до шести шестнадцати, и что-то внезапно выскакивает из сумки.

Коллективный вздох раздается за несколько секунд до того, как крики разносятся по парку. Люди вздрагивают, отворачиваются от этого зрелища, и некоторые начинают бежать, как будто огонь преследует их по пятам.