Вся история Фролова, советского вампира

Пальчиков уснул в своей постели, как младенец. Наутро девушки рядом не оказалось, но недвусмысленные довольно сильные ощущения в определённой части тела: приятная тяжесть, лёгкое покалывание и прочее, не позволяли отнести ночное приключение к снам. Причём ничего такого необычного не вспоминалось, кроме некоторых обстоятельств. Для девушки, по-видимому, караул представлял собой препятствие ещё менее существенное, чем для спецназовцев. В общении с ней никакой гнилой мистики не наблюдалось, всё было совершенно так же, как если бы она была обычной девушкой. Конечно, очень страстной, но и, с другой стороны, совершенно естественной, натуральной, ничего не изображающей.

За Пальчиковым тянулся длинный шлейф разных историй с женщинами, с самыми разными женщинами в самых разных ситуациях. Но эта была особенная, в своём роде. Девушка была вся открыта, всё, что с ней происходило, было отлично по ней видно. Но происходило-то с ней всего много, и происходило это очень интенсивно. Вот и подхватила его река женственности девушки, живущей в реке. И чувствовал он себя так, будто эротический контакт с русалками, феями, нимфами или какими-нибудь эльфицами, вакханками… бог знает с кем ещё был для него обычным делом. Он даже стал напевать под душем. А между тем уже было без двенадцати восемь, и надо было поторапливаться.

В восемь ровно он был готов. Он никогда не опаздывал. На этот раз никто через балкон не проникал, а тактично постучали в дверь.

Глава 19. Участковый чинит мотоцикл

Итак, жизнь участкового на хуторе Усьман, можно сказать, вошла в привычную колею. Символом привычности стала неисправность мотоцикла, сцепление всё время «вело», надо было его постоянно регулировать. И участковый принял решение поменять к чёрту диски и заодно цепь, чем он и занимался во дворе под навесом, обложенный инструментами.

Вспышки беспричинного страха у него прошли. Степан из Аксая не приезжал пока, монах тоже не показывался, так что участковый стал думать, что монах ему как бы привиделся. Правда, в таком случае он должен был придиться и жене, но спросить у неё, приходил ли такой, непонятно кто, который ужинать отказался, участковому было неловко. Степан, конечно, подтверждал его существование, но всё как-то отдалялось вместе с проходящими днями на второй план, переставало так тревожить, вроде и был, ну и что? Главное, приступы страха прошли, а конкретная опасность не просматривалась. Амбалы тоже оказались в принципе мирными, ни в чём плохом замечены не были. К фельдшеру и к Елизавете Петровне больше не ходили, тренировались у себя, ощущение тревоги в связи с их присутствием погасло.

Может, в самом деле конец всей этой вампирской истории?

Когда руки заняты, причём нужно очень внимательно следить, что ты делаешь, время пролетает незаметно. В конце концов всё было установлено на свои места, масло залито, можно было заводить мотор. Участковый вывел мотоцикл со двора, завёл, сел на него и проехал по улице. Всё отлично действовало, сцепление выключалось и включалось, как положено.

Он подъехал к сельпо, как раз Верка его открывала после перерыва. Бабы выстроились в очередь. Участковый попросил без очереди купить сигарет.

– А что нам за это будет? – спросили бабы задорно, но сигареты купить пустили.

Он взял пачку «Примы», вышел из магазина, сел на лавочку, разорвал пачку и закурил. На лавке рядом с ним сидел какой-то не местный мужик. Вдруг мужик повернулся к участковому и сказал:

– А я смотрю, ты на мотоцикле: туда-сюда! Туда-сюда!

– А мы разве на «ты»? – Участковый считал себя представителем власти и не любил, когда с ним разговаривали без уважения. Тем более незнакомые люди.

– Да ты первый мне стал «ты» говорить, не помнишь? – пожал плечами мужик.

Участковый внимательно вгляделся в лицо мужика: где-то он вроде его видел, но где? Мужик улыбался довольно спокойно, без агрессии.

– Не помнишь меня? А я тебя хорошо помню. Когда ты ещё в Багаевке был. Шестнадцать лет назад.

– Неужели Щеглов? – прищурился участковый.

– Ну, вот и вспомнил, – опять улыбнулся мужик. – Ты же мне тогда кричал: «Выходи, с**а», а это вроде как на «ты».

– А ты обиделся? – спросил участковый даже с какой-то ноткой участия в голосе, при этом он наклонил немного голову вправо и смотрел мужику прямо в глаза.

– Ну почему сразу обиделся? – сказал мужик. – Но неприятно.

– А Катренке приятно было? – спросил участковый. – Ему сначала ногу ампутировали. А он всё равно умер. А баба, которую ты подстрелил, ребёнка выкинула, спилась и тоже умерла. Думаешь, ей приятно было? И всё из-за двадцати рублей.

– Хорош мне морали читать, – разозлился мужик. – Я пятнашку отсидел и перед законом чист, как слеза.

– Ну чист так чист, – сказал участковый. – Бывай здоров.

И не подав мужику руки, он встал со скамейки, бросил окурок культурно в мусорку и хотел идти.

– Подожди немного, разговор есть, – сказал мужик в спину участковому.

– Разговор? – удивился участковый, оборачиваясь.

– Слушай, – начал Щеглов, – тут человек интересуется… Ты, когда под землёй был, ничего такого не видел?