Вся история Фролова, советского вампира

Участковый хорошо помнил, что у выхода из коридора был наклеен отражатель. Но сейчас никакого отражателя не было. И участковый этому даже не удивился. Спутники попались молчаливые. Ни о чём особенно не расспрашивали.

Вдоль реки пошли, естественно, по течению, чтобы увидеть, куда река впадает. Через каждые четыре часа делали привал. Первые два привала были по полчаса. Они жевали концентраты, пили воду из реки и шли дальше. На каждом привале наклеивали на стену отражатель.

На третьем привале участковый сказал, что он дальше не пойдёт, пока как следует не отдохнёт. Расстелили спальные мешки, залезли в них и поспали около шести часов. Встали, вскипятили воду, приготовили кашу с мясом, поели, вымыли посуду в реке, упаковались и двинулись в путь.

Они шли так, как будто сами хорошо не понимали, куда и зачем они идут. В конце концов у участкового сложилось впечатление, что те просто шли за ним, что их целью было выяснить, куда пойдёт он, и обозначить этот путь отражателями.

Участковый сам хорошо не понимал, куда он идёт, потому что в прошлый раз, как ему казалось, они дошли до озера быстро, буквально за несколько часов, и усталости особенной тогда не было. А теперь уже второй день шёл к концу, участковый буквально падал от усталости, а река всё не кончалась и не кончалась, и озера не было и в помине.

Он не понимал сам, как это возможно. Почему коридор выглядел иначе, куда делись отражатели, которые наклеивал Борис, почему путь к озеру оказался такой длинный? А главное, он чувствовал, что силы его подходят к концу, холод, сырость и темнота действуют на нервы всё сильнее, и сама мысль об обратной дороге вызывает глубокую тоску.

Двое молчаливых спутников, подчёркнуто официальных, обращающихся к участковому на «вы», тоже действуют на нервы. Звук текущей, бурлящей между камнями воды до такой степени осточертел, что там наверху, когда он вернётся, даже сливать в унитазе будет неприятно. Если он вернётся.

После второй – можно это так назвать – ночёвки, хотя ночи тут никакой не было, как и дня, участковый проснулся совершенно больной. У него была высокая температура, его трясло, и идти он не мог. Ему дали выпить какую-то жидкость из пузырька, сделали укол, стало немного легче, и они пошли дальше. И только после второго привала, после примерно шести часов пути на третий день, они услышали впереди шум падающей воды. И где-то через час вышли к озеру.

Участковый с удивлением увидел, что вода вливается в озеро, падая с небольшого уступа около полуметра высотой. Этого небольшого водопада он тоже не помнил.

Температура опять поднялась, сердце колотилось прямо в горле, и идти он снова не мог. Они устроили большой привал, поели. Сидели молча, смотрели на озеро, освещали его поверхность фонарями. Поверхность, как и в прошлый раз, была ровная, как стекло. Потом дали участковому выпить лекарства, сделали ему укол, и он уснул.

Проснулся он от боли в ноге. Боль была какая-то неожиданная и очень сильная. Он увидел над собой одного из спелеологов. Спелеолог вытирал нож платком. Платок, пропитанный кровью, спелеолог бросил в озеро. Участковый сунул руку в карман, но пистолета там уже не было. Из раненой ноги текла кровь. Спелеологи стояли над ним. Один из них сказал:

– Тебе страшно? И это правильно. Тебе и должно быть страшно. Каждый бы на твоём месте боялся. Но ты подумай: назад ты всё равно не дойдёшь. Ты и без раны на ноге не дошёл бы, потому что мы спускались почти три дня, а теперь нужно подниматься. А ты больной совсем. Мы тебя не вытащим. У нас сил не хватит. Мы не знали, что так далеко до озера. А ты, кстати, говорил, что не больше дня пути. Но ты подумай, ты гибнешь за свою страну. За весь огромный Советский Союз. То, что мы здесь делаем, не просто важно, это ох**ительно важно. Вдумайся, мужик, в это слово: «ох**ительно»! Все большие империи охраняет либо орёл, либо дракон. Орёл, кстати, – это птица, то есть очень-очень близкий родственник дракона. Наш командир верит в дракона и хочет, чтобы дракон служил ему, то есть империи. А мы – Советский Союз, мы – империя. Мы здесь для того, чтобы выманить дракона. А ему нужно приносить жертвы. Вот ты и будешь такой жертвой. И это ничуть не страшнее, чем ложиться под танк с гранатой, как ребята делали на войне. И наши парни в Афганистане, когда к моджахедам попадают, они умирают не легче, чем ты будешь умирать. Так что не думай, что ты какой-то особенный. Наш командир верит в дракона, и мы верим в дракона. А здесь живёт дракон, в этом озере. И он приплывёт на запах крови и вылезет на берег. Мы тряпок с твоей кровью за собой набросаем, и это ему покажет путь, и он будет выходить к Дарьинскому озеру. Наш командир знает, как с драконом разговаривать.

– Мужики, – попросил участковый, – лучше меня сразу добейте.