Вся моя жизнь

Как-то раз я спросила ее, чем лагерь был так важен для нее. Она помолчала минуту и ответила: “Там я в первый раз увидела людей, которые думают о будущем”. Это заставило меня задуматься, а свою нынешнюю работу с детьми и их родителями в Джорджии я строю, исходя из скрытого в этих словах смысла. Сказано однажды: “Грандиозные планы на века, но нечем заняться в субботу вечером”. Для людей из среднего класса само собой разумеется, что будущее есть и его надо планировать заранее. Не думать о будущем – значит жить без надежды.

В другой день, на обратном пути из “Лорел Спрингз”, Лулу объявила, что хочет ребенка.

– Зачем? – спросила я, чуть не подскочив на месте.

– Хочу, чтобы у меня было что-нибудь свое, – коротко и ясно ответила она.

– Заведи собаку! – был мой совет.

После этого я начала объяснять ей, во что может превратиться ее жизнь, если на ее попечении окажется младенец, прежде чем она сама станет взрослой. Если ты не видишь перед собой никаких перспектив, рождение ребенка чревато всякими разными неприятностями. Благодаря Лулу я поняла, насколько права была Мариан Райт Эдельман, президент Фонда защиты детей, которая сказала, что надежда – это лучший контрацептив. Причем это справедливо не только в отношении ранней беременности, но и наркомании, насилия и множества других социальных проблем, указывающих на отсутствие у людей надежды.

Лулу не стала рожать. Она закончила колледж, поступила – без какой-либо моей помощи – в магистратуру Бостонского университета по специальности “народное здравоохранение”, и впереди ее ждали успех и большие достижения. Чрезвычайно любознательная, с обостренным чувством справедливости, она до сих пор остается членом нашей семьи. Когда-то в раннем возрасте ей досталось ровно столько материнской любви, чтобы она смогла выработать необходимую стойкость и в будущем справиться со всеми несчастьями (сексуальное насилие было лишь одним из них), сохранив свою душу. Лулу считает, что своей способностью преодолевать трудности она обязана еще и оклендскому отделению партии “Черных пантер”. “Меня воспитывали по программе «Черных пантер» – с горячими завтраками и всем прочим, что они делали для детей. Они были моей семьей”, – говорила она.

Порой мне кажется, будто у меня на спине магнит, и на своем жизненном пути я притягиваю к себе всё, что мне требуется, выхватывая из мирового хаоса важные для себя вещи. Так было и с “Лорел Спрингз”. За эти четырнадцать лет лагерь преподнес мне крайне полезные уроки.

Мои дети извлекали собственные уроки. И Ванесса, и Трой взрослели в условиях, отличных от тех, в которых росли их сверстники. Ванесса жила на две страны, говорила на двух языках, папа с мамой воспитывали ее каждый по-своему. “Мне нравилось, что у меня было две жизни, нравилось быть разной, – говорит она. – У меня и сейчас так”.

Трой заметил свою непохожесть на других детей, только когда пошел в обычную среднюю школу и одноклассники стали спрашивать, почему его не возят в школу на лимузине, если его мать – знаменитая актриса. “Мне было неприятно, казалось, что на меня смотрят как на дорогую вещь. Меня никогда не волновали материальная сторона или какие-то странности моего образа жизни – мы жили просто, хоть ты и была знаменитостью. Я начал чувствовать себя белой вороной. Но прелесть положения белой вороны в том, что к ней слетаются другие белые вороны. А среди них как раз и попадаются самые интересные личности”.

Трой мог видеть, что он отличается от своих друзей, хотя бы по нашей огромной семье. “У моих приятелей были тети, старшие сестры, бабушки, которые тоже их воспитывали, – сказал он мне недавно. – А у меня были гувернантки, няни, политические деятели и твои секретарши. Ты была главной мамой, а от тебя расходились щупальца. Папа, например. Или «Лорел Спрингз»”.

Наш лагерь дал Ванессе и Трою возможность многое попробовать впервые без неприятных последствий – первый поцелуй, медленный танец в обнимку, жизнь на природе. Лулу он подарил будущее.

Глава 15 Фитнес

Не приложив усилий, ничего не выиграешь.

Бенджамин Франклин

Великие идеи зарождаются в мышцах.

Томас Эдисон

В огромной Калифорнии, где чего только не было, возникали различные некоммерческие организации вроде “Кампании за экономическую демократию” (CED), которые охватывали весь штат и требовали немалых затрат, а в условиях экономического спада становилось всё труднее собирать средства на поддержание их деятельности. К тому времени я каждый год снималась в одной-двух картинах (“Джулия”, “Возвращение домой”, “Китайский синдром”, “Приближается всадник”, “Калифорнийская сюита”), в основном достаточно кассовых, и каждая премьера давала доход для СЕD. Однако мы не знали, сумеем ли и дальше нормально работать.