Вся нежность тихого ветра (СИ)

В доме работа кипела уже вовсю. Чан с зеленым варевом бурлил. Машину выгрузили, и я решил пойти в душ на огороде, чтобы смыть с себя липкий пот.

Электричества и водопровода тут, конечно, не было, но за домом стоял большой черный куб с водой, и вода там была всегда теплой.

Я уже мылся, когда ко мне подскочил мальчишка с телефоном.

— Я перезвоню, я моюсь, не видишь?

— Это хозяин! Хозяин! — делая страшные глаза, прошептал мальчик.

Я сплюнул, выключил воду и взял трубку.

— Алик, мальчик мой, как ты, как ты там? — начал привычно дядюшка.

— Потихоньку…

— Хорошо… хорошо. Приезжай ко мне, дорогой. В столицу приезжай. Завтра уже жду тебя!

Вот этого еще не хватало!

— Но у меня тут дела… У меня производство…

— Ц-ц-ц… Ты не слышишь меня? Я тебе говорю — приезжай!

— А что случилось?

— Э-э-э! Зачем сразу «случилось»?! Дело для тебя есть.

— А тут кто за всем смотреть будет?

— Э?! Ты что, один на земле?! Есть у меня человечек. Будет смотреть! А ты приезжай, родной, приезжай. Завтра уже жду тебя. Все. Не могу говорить.

Я выключил телефон и выдохнул.

Зачем я понадобился этому мудаку? Что он удумал?

— Твою мать!

И я так долбанул по стенке душевой кабины, что вся конструкция опасно загудела.

========== Глава 2 ==========

— Ты видел эту журналистку? Иностранную журналистку видел? Ничо она такая, да?! Ух! Понравилась она тебе? Понравилась?

— Ц-ц-ц! Она хороша!

Я со всеми сидел в большом просторном зале. Тут, в залитой солнцем комнате, не было мебели — только подушки, да вентиляторы гоняли горячий воздух.

— Ты возбудился, когда увидел ее? А? Не ври! Возбудился?!

— Да! Она очень хорошая! Ух прямо! Ух!

Дядюшка Мемухан, как хозяин дома, сидел в самой середине, под окном, скрестив ноги на подушках, постоянно куря и попивая чай.

— Покажи, покажи как она шла по улице!

Бабба соскочил со своего места и, виляя бедрами и хлопая ресницами, прошелся по комнате.

Компания довольно загудела.

Вернее… это не компания… не компания людей, я имею в виду, не людской коллектив.

Это стая. У них, у селян, не может быть полноценной людской компании, где каждый личность и все общаются на равных. У них, как и у животных, существует очень строгая иерархия. Вожак — это дядя Мемухан, потом за ним по убывающей идет от самых сильных и опытных к самым слабым и молодым, а Бабба — это самый низший член стаи, шут и ничтожество. Они поднимают себе настроение и самооценку, глумясь и высмеивая его. О существовании другого юмора они даже не подозревают.

— Покажи, как бы ты целовал ее! Давай!

— Муа, муа… моя девочка, — зацокал губами Бабба.

— Так! А теперь возьми и отымей ее! Ну-ка, покажи нам!

И Бабба под всеобщий гогот упал на подушку и принялся долбить ее своим пахом.

Я сидел молча, делая вид, что подвожу ручные часы. Я всегда надеялся, что привыкну ко всему этому, но я так и не привык. Так и не смог выработать иммунитет ко всей этой мерзости.

— Так что там с моим делом, дядюшка? — дернувшись от резкого гогота, спросил я.

— Хорошее дело есть тебе. Чайные мальчики. Ты же уже занимался ими.

Дядюшка был здоровый, с тяжелым мясистым лицом и черными масляными глазками. Сигарету он держал всегда в основании пальцев и когда делал затяжку, то прикрывал пухлой ладонью лоснящиеся губы.

Мне стало тоскливо. Я понял, что назад в Авел Ишву этот свин меня больше не отпустит.

— Я почти не занимался этим. Так… случайно… пару раз…

— Э-э-э-э… все хорошо ты делал, зачем так говоришь?! У тебя лучше всех получалось.

— Но у меня там осталось дело. Там все на мне. Рабочие мои, все дела, касса, знакомства, бухгалтерия. И цафак сейчас берут хорошо…

— Э-э! — перебил меня дядюшка. — Что ты мне суешь этот цафак?! Цафак — это пыль, копейки! На нем хорошую деньгу не заработаешь. Чайные мальчики — вот где жирный навар. Сейчас беспризорников много, сироты войны, нищие, дети из неполных семей. Мы поможем им. Дадим им пищу, крышу над головой. Хорошего покровителя. Я люблю детей, я сам был мальчиком из нищей семьи. Мы будем помогать ребятам устраивать их жизнь, ну и заодно сами подзаработаем. Разве это плохо? Давай, милый мой, не разочаровывай меня. А за каждого чайного мальчика, что ты приведешь, я буду платить тебе столько, сколько ты получал за три месяца на цафаке! Понимаешь?! А их, беспризорников, толпы по развалинам бродят. Ты по десять штук таких будешь за день приводить! Вот так, — дядюшка отпил чая. — Все. Я все сказал. Это мое последнее слово. Нино поможет тебе. Завтра с утра начинайте.

— Ты так козу будешь трахать! Это же тебе не коза! Это баба-иностранка! Ну-ка постарайся, лентяй!

***

Обычный селянин утверждает, будто бы чайных мальчиков постоянно избивают и насилуют. Это в корне неверно. Тут как обычно — кто меньше всего знает, тот громче всех кричит.

Самый главный контраргумент тут — цена. Чайный мальчик, даже самый заурядный, стоит дорого. Вот если бы кто-то раскошелился на дорогого породистого жеребца, стал бы он ради забавы ломать ему ноги железным прутом? Вот так и тут. За мальчиками следят, за ними ухаживают как за собственными детьми. И даже наказывают осторожно, особыми способами, чтобы не повредить шкурку и не покалечить.