Вся оставшаяся жизнь

Амбруаз отшатнулся: между ног покойника примостился ком рыжей шерсти и сверкал на него единственным злобным глазом. При попытке согнать кривого кота тот всеми когтями вцепился в пижаму мертвеца. Пришлось прибегнуть к венику и захлопать в ладоши – только тогда зверюга соизволил наконец удалиться. Котяра, шипя и плюясь, выскочил из комнаты, просочился на кухню и вылез в сад через приоткрытое окно. Никто из наличных родственников не пожелал забрать себе старого облезлого кошака шестнадцати с гаком лет от роду. Со смертью хозяина судьба кота была предрешена. Чаще всего так и бывает. Визит к ближайшему ветеринару уже назначен, на следующий день после похорон ему сделают укол. Амбруаз облачился в комбинезон и принялся за обработку тела. Не прошло и часа с четвертью, как он завершил работу. Пригладив напоследок расческой редкие волосенки, он сложил инструменты, снял перчатки, маску и комбинезон, погрузил все в машину и отбыл. Вечером у труппы спектакль. Надо по-быстрому принять душ, проглотить все, что Бет не преминет запихнуть ему в рот, и мчаться в деревню, где будет представление. Не забыть сунуть в несессер молочко для снятия макияжа. Он погрузился в свои размышления – и вдруг, когда он тормозил на светофоре, что-то вылетело у него из-под ног. Кот хрипло мявкнул, но его голос был немедленно заглушен криками Амбруаза: зверюга решил взобраться по его правой ноге и вцепился в нее когтями через штанину. Молодой человек схватил кота за шкирку, отодрал от своей икры и швырнул на коврик у пассажирского сиденья. Зверюга, весь подобравшись и прижав уши, сверлил его своим глазом. Рыжая шерсть исполосована шрамами. Через всю морду, от левого уха до носа, шел длинный рубец, рисуя на ней насмешливый оскал. Короткий обрубок хвоста придавал тощему телу неустойчивый вид. Тусклая свалявшаяся шерсть не располагала к ласкам. Ветеран всех войн в квартале, решил Амбруаз. Он не знал, как быть. Везти зверюгу обратно? Не для того котяра выжил в стольких битвах, чтобы закончить свои дни в руках какого-то типа в белом халате, который впрыснет ему билет в один конец, вдогонку за хозяином. Трусливо бросить посреди дороги, выкинуть из машины и отдать на волю судьбы? Он себе этого не простит. Гудок за спиной вывел Амбруаза из задумчивости. Он остановил фургончик у обочины и, махнув рукой на последствия, вытряхнул содержимое одного из чемоданчиков, натянул несколько пар перчаток и, собрав всю волю в кулак, схватил кота, засунул в чемодан, поспешно защелкнул медные застежки и, не обращая внимания на хриплые жалобы, несущиеся из сумки, поехал дальше. Припарковался у первого же торгового центра и долго стоял перед полками с кошачьим кормом, не зная, на чем остановить выбор. Стеллаж пятиметровой длины и двухметровой высоты ломился от бесконечных баночек и сухого корма. С курицей, с говядиной, с овощами, с рыбой, кусочками, в виде паштета. В итоге он решил взять сухой корм. С упаковок глядели представители семейства кошачьих, один красивее другого. Мех, в который так и хочется погрузить руки. Жеманные мордочки победителей конкурсов, мохнатые звезды, нимало не похожие на особь, бремя которой он только что взвалил на себя. Что ни пакет, то особый тип кошки. Стерилизованные, котята, с лишним весом, комнатные. А вот для жалких одноглазых котяр – ничего. Выудив пакет сушки для пожилых кошек, Амбруаз кинул в тележку первый попавшийся кошачий лоток, добавил две упаковки комкующегося наполнителя с лесной отдушкой и направился к кассе.

Двадцать минут спустя он, войдя в квартиру, поспешно выпустил кота из его узилища. Как и опасался Амбруаз, прием, оказанный бабушкой котяре, отлился в чеканный и не подлежащий обжалованию приговор, который было слышно, наверно, на всех этажах:

– Никаких хвостатых в моем доме!

– Но ты же, по-моему, не любишь собак? – возразил молодой человек.

– Одно другому не мешает, Амбруаз Ларнье.

Когда Бет называла его по фамилии, это не предвещало ничего хорошего.

– Да ты погляди, какой глаз злой. И еще ухмылка эта.

– Ну ты же прекрасно видишь, что это шрам.

– Может, и шрам, но морда все равно гнусная.

– Не ты ли, бабушка, всегда мне говорила, что с лица воду не пить?

– И все-таки, согласись, этот твой мордоворот нежности не внушает. И прекрати называть меня бабушкой, ты же знаешь, я этого не переношу.

– Пожалуйста, только на несколько дней, пока что-нибудь не придумаем.

– Хотела бы я знать, что тут можно придумать, при такой-то роже. Нет, а шерсть, ты только погляди на эту щетину! Сроду такого котищи не видела.

Означенный котище, вполне безучастный к напрямую касавшейся его беседе, в это время прилежно уминал миску сухого корма, которую Амбруаз насыпал ему по приходе. Под осуждающим взглядом Бет он поставил в коридоре лоток, вымыл инструменты и шмыгнул в душ. Она ждала его под дверью.

– И я не удивлюсь, если этот твой зверюга развел блох в том, что у него вместо шерсти!