Вся оставшаяся жизнь

– Так. Во-первых, это не МОЙ зверюга. Я все-таки не виноват, что кот предпочел свободу и мою машину окончательному укольчику, который ему заготовил ветеринар. Во-вторых, завтра прямо с утра сбегаю за средством от блох получше и обработаю нашего дружка, обещаю.

– И пусть даже не думает брызгаться по углам и метить территорию, я этого не переживу, и он тоже!

– Слушай, Бет, давай завтра поговорим. Мне бежать надо, не хочется опаздывать, они меня ждут. Вернусь не раньше часа ночи. Фар[3] или куинь-аман? – спросил Амбруаз, подхватывая еще теплое блюдо, накрытое фольгой.

– Яблочный пирог, большего ты не заслуживаешь.

Он поцеловал мрачную как туча Бет и покинул бабушку и котяру, молча взирающих друг на друга.

15

В то утро появление Манель не было встречено ни “горлинкой”, ни “моей маленькой домашней феей”. Самюэля она обнаружила на кухне. Он безучастно сидел на стуле и с отсутствующим видом смотрел на большой голубой конверт, поверх которого лежали результаты анализов. Граммы и миллиграммы на литр, проценты, единицы, графики, разноцветные кривые. На столе высилась стопка снимков его мозга во всех возможных ракурсах. На нескольких виднелось более светлое пятно, похожее на глаз циклона посреди пейзажа в серых тонах. Даже не специалисту сразу становилось ясно, что этому мерзкому пятну нечего здесь делать, что оно совершенно лишнее. Манель тихонько отодвинула конверт и взяла руки старика в свои. Минут десять она утешала его, говорила, что все это еще ничего не значит, что надо подождать, сходить к специалисту, выяснить, что там такое на самом деле. Самюэль признался, что боль теперь никогда не покидает его черепную коробку. Что даже по ночам он знает – она здесь, притаилась за лбом и сидит на страже, выжидает, когда дневной свет набросится на его сетчатку, чтобы заявить о себе снова. Рассказал, как жуткий туннель МРТ заглотнул целиком его тело, а потом, когда обследование кончилось, человек в белом говорил какие-то слова, но он этих слов не понял, они все перепутались в голове. Манель представила себе, как старик выходит после этого испытания, огорошенный, потерянный, со своим голубым конвертом в руках, как он садится в медицинское такси и его везут домой.

– Когда вам на прием к неврологу? – спросила она.

– В понедельник, в три часа дня. Надо мне вызвать санитарную машину, – добавил старик бесцветным голосом.

– Я вас сама отвезу, – решительно возразила девушка.

Убирая бумаги, она увидела два слова, пропечатанные жирным шрифтом внизу страницы, словно приговор: мультиформная глиобластома.

16