Вся пани Иоанна. Том 2

— Нет, это я вас… — вырвалось у Эвы, и она тут же смущенно замолчала. Ну как она могла ему сказать, что знает его в виде трупа, выкопанного в двух частях, из компостной ямы и из чащобы пани Амелии?! — Видела… — договорила она в полном отчаянии.

Если бы перед ним была не такая красивая девушка, мужчина, достаточно красивый, чтобы привыкнуть к различным попыткам познакомиться, наверняка бы умерил свой интерес.

Но Эва в своем смущении выглядела еще краше обычного.

— А можно спросить, где вы меня видели? И когда?

Кассирша уже покончила с дамой с тюльпанами и занялась книгами Эвы. Для Эвы вопрос мужчины лишь усложнил ситуацию.

— Это долгая история. И довольно запутанная…

— Сто двадцать семь злотых и шестьдесят грошей, — сказала кассирша, протягивая руку за книгами следующего клиента.

Эва вытащила из сумки кошелек и опомнилась.

Она сообразила, на кого учится и какая редкая удача ей выпала. И она его не отпустит, все равно, что он подумает, он точно не труп, поэтому его лично это не касается. А ведь был разговор о сыне покойника, который вроде как на него страшно похож…

— Вы не возражаете, если вам придется немного подождать? Я сейчас заплачу за книги, — сказал сын покойника. — И мы все выясним.

— С удовольствием подожду.

Сразу же за дверями магазина Эва взяла быка за рога.

— Вы случайно не знали пана Бартоша?

В глазах мужчины зажглась и тут же погасла искорка. Он слегка напрягся. Ответил не сразу, сначала обдумал свои слова.

— А вы?

Эва уже пришла в себя и начала рассуждать здраво. Она остановилась на краю тротуара.

— Я лично его не знала и ни разу с ним не разговаривала, но видела я его много раз. А еще я слышала, что у него есть сын, невероятно на него похожий. Вы выглядите точно так же, как он, только значительно моложе. Так что? Вы мне ответите?

— А почему вы говорите о нем в прошедшем времени?

Деликатность и такт покинули Эву:

— Как это? Вы не знаете, что его нет в живых?

Мужчина не вскрикнул, не выказал ни отчаяния, ни недоверия, не упал в обморок и не залился слезами. Он смотрел на Эву почти ничего не выражающим взглядом, разве что с легким изумлением.

— Во-первых, я не имел об этом ни малейшего понятия. Во-вторых, вы уверены, что мы с вами говорим об одном и том же человеке? Бартош — не такая уж редкая фамилия.

— Его звали Бартош Бартош, одинаковые имя и фамилия, это, наверное, не так часто встречается? Кроме того, невозможно ведь, чтобы вы были так страшно похожи на чужого человека!

— Действительно… — Сын жертвы вдруг принял решение. — Да, у меня был отец, на которого я действительно очень похож. Внешне. Вы точно знаете, что его нет в живых?

— Абсолютно, на сто пятьсот процентов. Минутку. Если я правильно поняла, фамилия у вас другая?

— Адам Барницкий, к вашим услугам.

— Эва Гурская, — машинально откликнулась Эва.

Они все еще стояли на краю тротуара возле припаркованного темно-серого «мерседеса» и слегка мешали прохожим. Адам Барницкий огляделся:

— Этот разговор требует других условий, а я не вижу рядом ни одного кафе. Вы не имеете ничего против того, чтобы сесть в эту машину и спокойно поговорить?

Он щелкнул пультом сигнализации и открыл ей дверцу. Эва горько пожалела, что не сможет записать этот разговор, но вообще-то она не была уверена, официальная у них идет беседа или личная. Пусть это будет личная. Память у нее хорошая, и терять ее внезапно она не собирается.

— Вы говорите, его нет в живых, — начал Адам. — Как это случилось? Когда? От чего он умер?

Общеизвестные факты Эва могла раскрыть.

— Его убили почти десять лет назад, — сухо сказала она. — Убийца до сих пор не найден. Убийство было обнаружено пять лет назад, а личность жертвы установили только в этом году, месяц назад. Дело ведет комиссар Анджей Возняк, и он спятит от радости, если вы с ним свяжетесь. Могу дать вам его телефон.

Адама не особо тронули эмоциональные потрясения комиссара Возняка, но номер телефона он себе записал. Он без труда сообразил, что и ему самому надо что-то объяснить, и предпочел рассказывать о себе красивой девушке, а не какому-то там полицейскому.

— Десять лет, говорите? — хмыкнул он. — Через год после моего побега.

— Какого побега?

— Я удрал от отца через неделю после того, как мне исполнилось восемнадцать, он больше не мог удержать меня силой. Аттестат я уже получил. Только что открыли границы, во Франции я дождался соответствующих документов, приглашения от матери, визы и так далее — и поехал к ней в Штаты. Моя мать еще раньше сбежала, тоже от отца, когда мне было пять лет, а меня оставила под опекой дедушки и бабушки.

— Почему?! — вырвалось у Эвы, шокированной и удивленной, ибо все это звучало дико.

— Что «почему»?

— Всё. Почему?