Читаем Вся правда – вся позор полностью

Вся правда – вся позор

Уж вечер. Маша спать пошла,Была весьма утомлена.Друг предложил здесь ночеватьИ отказать было нельзя.Трещат поленья в светлой печке,И искры бегают по полу,В окне седая ночь летит,Любовь чувствительна к природе.А где-то ухает сова, бежит олень,В просторах вечных линий странствийЛуна нависла. Чьей бы сеньРисована рукою страстно?Кто зверям бы закон писал?От куда чуют воли ветры?Ужели Бог иль СатанаСистемы предписать хотели?— Они свободны, это правда,Однако ж сложная то доляСвободы вечно не терятьИ жить при том, как на свободе.–“Свобода” разве ж есть свобода?Сей термин смыслом нарекли,Как мы с тобою, все господы,Они не с неба, но с земли.Бежать за ценность какуюСоздали мы с тобой? Зачем?Бывает, в рабстве кто доволен,Но он же Божий, как и мы.И что тогда прикажешь думать?Уж если б Бог свободы возжелал— Он разве б рабство создавал?А от чего свобода — выдумка твоя, а рабство вдруг его?По мне так очевидно все наоборот.Ведь звери все его, природу он придумал,Свободы он желал, людей губить не думал.Да кто б его спросил, чего же он желал?Никто ж не спросит! Все о спасении молят,Все смертных бы спасать… а для чегоОни о Боге без Христа глаголят?— Христа увидели б и Бога позабыли…— Воистину! Ну-с, выпьем.— Выпьем. Ответь мне, брат, Мария у тебя от куда?— Ну как от куда, в Москве ее я встретил,Как свиделись, так сразу полюбилИ вот представиться тебе хотели.— Вы женитесь?— Пока что нет, но дело близится к тому.— Не надо.— Это почему?— Ну ведь женитьба есть оковы,Свободе и любви жить вместе сложно,А ты младой, и вижу в тебе силы,Так выбираться придется, что тебе дороже.— А от чего ж мне с нею нельзя быть,Холить, лелеять и любить?— Так можно, я не спорю, но при том,То, что сказать тебе хотел:Заботиться о ком-то о другом,Как будто жить для службы дел.В рутину быстро превратятсяВсе ваши страсти и любовь,Года ж уже не воротятся,Забудешь с нею барский тон.А вот представь, её ты любишь,Но вдруг болезнь и умерла,И что же делать тогда будешь?Предашься чувству вновь сполна?Вот нет. Забудешь жизни краски,Вину себе возьмешь за всёИ что тогда? Свобод прикрасыЗабудешь. Навсегда, при том.Но ты орел долин великих,Перья черны, густы, и ты,Свой голос возвышая дикий,Возьмешь правления браздыСвободы. Помяни меня:Мы пусть враги, а пусть друзья,Но истина всегда одна,Её открыл я для тебя.— Дай Боже, чтобы ты ошибся.— Когда в последний раз то было?— А было ли вообще?..— Так вот оно, в чём дело…На утро выехал домой,Груженный страхом новым,Мне в мыслях лазить не впервой.(Следил за барским тоном).Уж Солнце село и восстало,Луна светлела, умирала,Раскаты грома и дожди,И время шло. Ну подождименя. Куда летишь?Куда спешить тебе, скажи мне,Ты разве не само решишь,Когда и что б происходило?Всё бьют настенные часы,И этот стук, меня будя,Как будто бы мне смерть грозил,И я пугался, не шутя.Такое зрелище батракУвидел бы, да посмеялся,А я все с ужасом боялся.Слова же друга в головеЗасели и на долго.Это заметила Мария,Сим фактом беспокойна.— Ты после друга сам не свой,Хоть время и прошло,Ты будто выть скоро начнешь,Уставившись в окно.Скажи мне, что с тобою?Неужто заболел?Давно ли ты молитвоюВновь начинал свой день?— Да, Маша, точно болен, сильно,А как зовут болезнь не знаю.И ты не знаешь. ДоктораОт сей болезни не спасают.Меня ты любишь?— Да, конечно.— Но это всё твои слова,И им я должен свято верить,Дышу все дымом от костра,А что костер? Он дымом пышет.Ты видела, друг одинок,И он владеет целым царством,А что же я? Совсем не инок:Ни королевства, ни богатства.Уж время быстро пролетелоС нашей учёною скамьи,А он как был и чист, и верен,Так был он до сея зари.Отец погиб, и от кого!Его соратники, друзьяЕго пленили, всё за зря,И расстреляли. Род думный дьяк…И расстреляли… в спину нож,А мне б не кончить с тем же духом,Надеюсь, ты меня поймешь,Что эти думы не со скуки…— Что слышу я? Ах, в спину нож?Вонзить тебе его должна? — потом, немного погодя,Не может быть, что не ждешьСпокойствию верные слова,Что обнадежили б тебя…Как смог же тыВ любви моею усомниться?Что сделала такого я,Чтоб блудницею очутиться?В момент сложнейший вашей жизниЯ к вам пришла… ты звал меня,Чтоб вы меня любили нежно,Чтоб от отца не умирал.Ваши глаза были дерзки,Душа грязна смертью отца,Но я не бросила тогдаПопыток ваших становленья,И стали вы свободны от“души волненья моря”,Признали чувства, вспыхнул вновьВаш дикий Марс холодный.Вы мне не верите. Кому?Скажите мне на милость.Играю плохо я в женуИль вам за ум мой стыдно?Ах, думаете, я всё вруИ мне постыла правда?Однако ж, я вас всё люблю,Но чувству вы не рады.Молчала я до сей поры,Меня вы мало знали,Что я Мария Жануа,Хоть раз вы где слыхали?Хочу кричать и говорить подолгуИ вам сказать, все, что хочу,Но слов признать вы не готовы,А я иного не могу.— Я убедился наконец,Что друг мой полный гений!Вот вы! Натура! Ваш венец!Специальная богема!На обвинения вините.Наука эта тяжела,Ну что ж, прошу я вас, примите,Свободу воспеваю я!Я благодарен вам, идите,Похвастайтесь своим подругам,Что глупый гений, и безумный,Поверил сим пустым словам.И это истина! Так надо!Тогда лишь только правду сыщешь,Когда словам не будешь верить,Иначе правду не отыщешь,Не я один сея сказал.Я вас люблю, сказал не раз,Такой вот странною любовью,Но такова даёт мне гласНе быть глупцом и петь про волю!Таков я! Я не эгоист,Я лишь помочь тебе хочу.Сомненья — суть одна лишь прелестьИ к каждому идет лицу.Мария отошла к двери,Как будто б Мишу ужалась,И слезы по ее щекеКатились градом, в пол вбиваясь.— Что ж, получилось, молодец,Сомненья сеять ты стал мастер,И сомневаюсь я теперь,Что наша встреча — не случайность!Но что случилось, где же ты,Любимец мой, любимец верный,От куда лапы СатаныТрясут вас сильно и безмерно…Открыла, выбежала в дверь,Стоном прихожую полня,Теперь входную и на светСреди полуночи бежала.Ушла. Вот дура, дура баба!Всё чувствами она держима.Ей правду лично объясняют,А всё уйдёт, уйдёт — и мимо.“Великий век моральных разложений”,К другу поехал вновь, он объявил,“И ваша дама есть простое подтвержденье,Тому, что в доводах своих я не глупил.”“Ну как так можно, ну скажи мне, милый друг,Неужто правда я рассудок потерял?Но правду презирать, и так дотошно,Ну как возможно? Что за бес её занял?Я разве был преступен в своих думах?Хотя не раз уже их изливал,Но раньше вторила она мной данным мыслям,А ныне ж вдруг она восстала.А в чём причина? Вот удивительная девка,Меня винила на мои слова,Что ты в сем виноват. Слезами надурилаСебя, пытаясь и меня.”“О это, право, странность пребольшая,Чтоб в ссоре вашей меня винитьДля этого ума совсем не надо,Мне жаль вас, жаль вас, Михаил.”“И убежала! Кинусь я за ней?Того то она явно возжелала,Пустившись в бег промеж полейВ глухую ночь под лунным скатом.Меня решила обмануть!Не будет так, совсем не будет,Моё достоинство пятнатьОна не сможет. Пусть забудет.Слезами сильно обливалась,Катились те с высоких гор,Упав на доски — разбивались,Ушедши — она вновь придёт.И что тогда? Моя свободаВо смехе пламенном проснётся,И долго она не уймётся,Шакалом ищет вновь раба,И вот он! Сам ко мне вернётся,Коль зимние пойдут ветра…”“Ты что ж, рабом Марию кличешь?И в этом думаешь ты прав?…”“А как ещё свободу сыщешь?Ведь то не я, а ты сказал.”“Как я? Когда об этом было?”“Так ведь вчера, передо сном,Любовь, свобода не едины,И первой суть один лишь гнёт,Кой я смирить хочу. Спасибо,Ты вновь глаза мне приоткрыл,Но как-то слышатся мне тихоТвои поддержка и советы…”“Ну как же, ты Марию любишь,Но вдруг владеть ей захотел,Как будто б чья она прислуга,Иль вещь какая-то…”“Злодей. Ну что ж меня ты очерняешь,Паду к твоим ногам великим,Ты жизнь мне ясно проясняешь,Тебе спасибо, святый ликом!”И сила страшная внутриСломала ноги и тогдаЯ быстро пал к его ступням,Как будто б он мне идол стал.Он резко встал, почти вскочил,Глаза таращились в меня,Он тростью по лицу водилИ в ужасе одно шептал:“Твоё лицо, Миша, лицо,Глаза твои безумны в край,Я кем предстал тебе и какТы мои мысли трактовал?”“О, как хотел ты, так и было,Как думал ты, так ныне я,Прошу, прости меня, владыка,Коль что-то я не так сознал.”А пламя сзади возросло,И будто комната пылала,А я всё медленно вставал,Отсчёт себе не отдавая,Кто я и что я, где ж теперьМне думать было о таком,Коль праведный, да Божий взорМеня смотрел, боясь премного…Мне друг сказал идти домойИ я послушно всё принял,Закончить этот разговорСам друг, увы, не пожелал.Тянулись дни в моём имении,И тишина мне верный друг,Не слышно ничего, но толькоТелеги писк и плуга стук.Я, сидя за моим столом,Всё думал много и писал,Весь день прошёл, и вот другой,И третий, дцатый пропадал.На пыльной полке керосинка,Теперь уж лампа без названия,Писать без света было дико,Но Солнца помогло старанье.Окошко сразу выходилоВблизи меня всё на диванИ утром, днём, с большим уменьем,Кое обрёл совсем недавно,Я на диване и писал.А коли ночь наступит резко,Сменив всё серое на тьму,Под лунным светом обелиска,Я трактовал всю жизнь мою.О чём писал произведение?Да так, смотрел свою судьбу,И величаво, и манерно,Всё рассуждения на яву.Терзали разные сомненьяВ событиях жизненных триад,О чем писать своё творение,Сказать по правде, был я рад.Не каждый мирный человекТакие страсти заимеет,Как потерять отца, друзей,А ныне жить, как Галилей,Отшельником в далёких замках…И не гнушаться сей судьбы,И не молиться о прощении,Но пожинать свобод дары,Толкуя только с привидениемГрехов прошедших. Ныне лучше,Живя один и сам с собой,Без всяких мелочных прелюдийС собою говорить открыто.О, этого я не желал!Чтоб вовсе я забыл о свете,Не только бальном, но и в общем,Чтоб жил без дома, но в карете,Что от театра, что в балете,Что в общею дворянской мете,Но без колёс. Моё ль желание?Безумие это нарастало.И я писал, но мне не прощеЧас от часу уж становилось,И вновь трактуя всё по новой,Стирания сильно участились.Когда я был ещё ребёнком,Я, помню, по лесам ходил,И как-то странно и неловкоЯ время там и проводил.Читая разных романтистов,Пытался я тогда понять,С чего всем этим дядькам вместеПрироду было воспевать?Красоты были из их слов,Как будто б рай они писали,Но сшедший слякотный покров,Звериный запах из их нор,Меня в обратном убеждали.И вот, придя опять туда,Увидел раненную птицу.Виднелось только пол крыла,Виновником была лисица.Я палку взял, собрал все силы,Какие я тогда держал,И с ором бросился на хитрую,Её заставив убежать.А птица плакала, роптала,Пищала громким гласом очень,И к Богу всё она взывала…И я пришёл на её очи.Что делать было, я не знал,Нести домой? Отец не пустит.Кормить? Так нечем. Пить? Провал.И не было путей, по сути.А лес во тьму пал, тише стал,И тем меня насторожил,Что, может, ор мой громкий сталПриманкой тем, кто здесь бывал?И паника звала назад,Кричала: “Надо уходить!”,А птица громко щебетала,Её с собой прося увесть.Я быстро думал, смотрел врозь,А птица кровью обливалась,Вдруг слышу сзади ветки хруст,Тогда я бегу и предался.Вернувшись позже, я узнал,Что хруст был лишь деяние ветра,А птичка знать того не знала,Всё там же гнило её тельце.Я ль виноват в её судьбе?Ведь, как ни как, не я крылоСвоей рогаткою подбил,И всё не я, всё существо,Что с кровью только может жить.Моя непомощь — не враньё,Я не хотел её губить,Но лес опасен, там зверьёМогло за птицу и убить…Хотя, я дал надежду ей,На крики явно отзовясь,Я в этом, может, не великий,Я, Богом став, не смог спасать…Природа… всё загадка ныне,От куда, что и почему,Но Солнце есть её творение,Благодаря чему пишу,А значит, что-то в этом есть,Не гадкий это опыт вовсе,Там быть и с нею песни петь,Ты всё один, но на свободе!Мне мир теперь казался вновь суровым,Но нет тут светчины и нету тут пажей,Но почему-то в тишине прескромнойЯ слышать стал гласа теней.И каждый угол ими занят, и столы,И в доме жить мне стало неудобно.Одно спасение нашёл от сатаны,Оно хранится на обычном поле.Оно большо, простора много,Трава зеленая мне ноги щекотит,Однако ж, сидя против Солнца,Не слышу тени даже писк.Ветра ударили мне в ноздри,Учуял слабый ароматОгромных, вечно живых сосен,Березок близких в аккурат.И предо мной весь мир во всех деталях,Совсем не склонен он к земле,Да и не нужно того мне,Чтоб я владыкой слыл владыки.Но как-то странно показалисьЛисточки — девственно белы,И облака похожи были,И было всё белей залыУ друга во дворце. Аж что ж,Он знает белую природу,Ведь, в сущности, она емуЕдинственная непокорна.Он бы её признал лучи,И запах чистых, Божий дар?…Так вот, когда же я ошибся,Его обычный парк назвавСадом райским… вот же он,Блестит, поёт и мне трезвонит.И зверь тут каждый чтит свое,Закон ему не нужен боле.А всё с чего? Как нет владыки,Так и не может быть рабов.Как здесь возник эдемов сад,Не будет больше городов.Но яблок нет, нет искушенья,Так что ж, не рай это совсем,Коль нет по Божьему велениюКаких-то адовых вещей.Иль есть они, а я не вижуБольшие замыслы Творца?“Средь нас, чистых, один ты грязен”,Мне нашептала вдруг трава.Я оглянулся; может шутка?Да нет, стою совсем один,Так не обман был это слуха…Кто говорит, о, говори!В ответ мне листья зашуршали,Поднялся ветер, стукнул гром,Стихии резко вдруг унялись,И я сказал с закрытым ртом:Я заблудился в своих думах,Я минотавр в лабиринте,Кой скоро убивает всех,Кто рядом крикнет “Помогите!”,Но! Однажды потеряв отцаРешил людей я не калечить,Марию тут же отыскалИ друга теперь повстречал,Но что опять? Ну что такое?Как было очень хорошо,Так стало вновь мне сильно плохо,Как будто б где я согрешил.А я ведь лишь тебя молилИ всё. О чём еще мечтать?…А что с Марией? Где она?Уж много дней её не вижу,Ох, я от ярости ослеп,Кончину скорую предвижу,Мария, я иду к тебе!И объяснюсь, как вас увижу!И вот ушёл тогда я с поля,Бежал быстрей к своим сеням,А белый лист березы прочей,Чернея, провожал меня.

Перейти на страницу: