Вся Президентская Рать

Глава 21

Я стал подниматься по лестнице и натолкнулся на Окулова и Сабова. Увидев меня, они почти одновременно, как по команде, облегченно вздохнули.

— Все тебя ищут, — сказал Леонид. — Перегудов рвет и мечет. Только что по телевидению прошла информацию о последнем социологическом опросе. После погрома его рейтинг упал на пять пунктов.

— Хорошо, что только на пять, — пробормотал я. — Меньше всего меня сейчас интересовали рейтинги Перегудова. Я думал об Орестове, о том, какой опасности она подвергается.

— Ты в порядке? — спросил Леонид, чувствуя, что со мной что-то не все в порядке.

Я понял, что должен немедленно взять себя в руки. Для раскисания я выбрал самое неудачное время.

— Все в порядке. Сейчас займемся поднятием рейтинга нашего клиента. У нас есть десять минут?

— Есть, — ответил Сабов, — и даже больше. Он со своим штабом отправился завтракать в ресторан. А это действо у него быстро не происходит. Это настоящий театр.

— Хорошо, в таком случае, Дима, передай всем нашим через полчаса общий сбор, а пока мы с Леонидом немного погутарим. Пойдем к тебе или ко мне?

— Как хочешь.

— Тогда в сквер, к фонтанчику.

Мы вышли из гостиницы, сели в сквере на ту самую скамейку, на которой я разговаривал с Ириной.

— Расскажи, что они делали с тобой ночью? — попросил я.

— Я так подозреваю, что то же самое, что и с тобой. Хотели выяснить, что мы делали в столь поздний час в Запанском поселке. Я им, как ты сам понимаешь, ничего не сказал.

— Они тебя били?

— Нет, — немного удивленно произнес Леонид. — А тебя. Это они тебя так саданули по лицу?

— Кто же еще? Не сам же я себя разукрасил. Но что ты обо всем этом думаешь?

— Пока не знаю. Мне кажется, они чего-то боятся.

— Но чего? Боятся, что мы что-то пронюхаем. Но что именно? Я не исключаю, что они готовят какую-то серьезную провокацию против Орестовой.

— Я тоже об этом подумал, — осторожно согласился Леонид. — Но никаких доказательств у нас нет.

— Коли были бы, о чем тогда говорить.

— Но если дело касается Орестовой… В конце концов, она наш соперник.

— Это дело касается всех! Когда органы безопасности ведут себя таким образом, это угроза для всей страны, — излишне горячо сказал я.

— А мне кажется, что когда речь заходит о ней, ты как-то не в меру распаляешься. Сейчас это крайне не своевременно. Вот кончатся выборы, распаляйся, сколько хочешь.

— Она мне действительно нравится, — не стал отрицать я. — Но чует мое сердце, дело не только в ней. Здесь был Суриков. И я почти уверен, что наш генерал встречался с ним. Зря что ли он целый день отсутствовал.

— Знаешь, Стас, ты меня извини, но я не совсем понимаю, на кого ты работаешь? Тебе не кажется, что надо бы определиться.

Я подумал, что формально Леонид абсолютно прав, но, по сути, прав я. Вот только что важней: формальная правда или настоящая?

Дабы не продолжать этот не слишком приятный для меня разговор, я посмотрел на часы.

— Пора идти, нас уже ждут.

Когда мы вошли, где собрался весь мой коллектив, то к некоторому моему удивлению там оказались Перегудов и Дианов. Я никогда еще не видел Перегудова таким расстроенным и обозленным. Обычное его состояние был насмешливый цинизм. Я так привык к нему, что подсознательно был уверен, что он никогда не выходит из этой роли. Более того, это больше чем роль, эта сама его суть. Пусть не вся, но немалая и важная часть. Но сейчас он был совсем в ином расположение духа.

— Черт знает, где вас носит? — вместо приветствия раздраженно бросил он при виде меня. — Здесь такие дела творятся, а вас нигде нет. Вы будете на меня работать или мы немедленно рвем контракт! — Его и так надорванный многочисленными выступлениями голос вдруг сорвался в крик.

— Рвем! — мстительно проговорил я. — Я не намерен терпеть от вас такое обращение. Мы не ваши шавки, — невольно бросил взгляд я на Дианова.

Тот понял намек и мгновенно переменился, его лицо аж перекосило, как от зубной боли.

— Ну и прекрасно, ну и замечательно, — больше не сдерживаясь, загремел Перегудов. — Я сразу понял, что ты всего лишь дерьмо на палочке. Катитесь вместе со своим обозом. Чтобы я вас больше бы не видел.

— Идемте отсюда! — приказал я своим людям. И первым с гордо поднятой головой, как у победителя, вышел из номера.

За мной понуро потянулись остальные.

Мы собрались в моем номере. Все чувствовали подавленность. Я и сам пребывал в растерянности, понимая, что погорячился, выпустил на волю, как свору злых и голодных собак, свои эмоции. Перегудов не такой человек, чтобы прощать обиды, он непременно подаст на нас иск в суд и заставит выплатить неустойку. А это разорение. Ладно бы это касалось только бы меня, но это в равной степени касается всего коллектива.

И еще одна мысль посетила мою неразумную голову, которая заставляла меня смотреть на всю ситуацию по-другому. Я понял, что, разрывая с Перегудовым, оставляю Орестову один на один с этим чудовищем и всеми, кто стоит за ним. Конечно, серьезной защитой в силу объективных причин я стать для нее не в состоянии. Но все же это лучше, чем ничего.