Вся синева неба

Эмиль и Жоанна внимательно слушают, задают ей вопросы, интересуются теми или иными деталями, но это не обязательно… Миртиль в них не нуждается. Она как будто испытывает потребность рыться в своей памяти и рассказывать еще и еще. В ту пору, когда дочери были маленькими, Эжен и Миртиль отправлялись на прогулку по окрестностям Эуса каждые выходные. Они брали с собой корзину для пикника и находили зеленый уголок у какого-нибудь водоема. Девочки прыгали через веревочку, играли в куклы, плескались в ручье. Эжен давал отдых рукам, израненным лезвиями, с которыми он работал целыми днями. Миртиль безмятежно присматривала за своим семейством. Учились девочки дома. Миртиль оглядывается на свою жизнь спокойно. Кажется, что она прожила ее именно так, как хотела.

— Я не выбирала Эжена в мужья. Это был брак по сговору. Наши родители были из старожилов деревни.

Когда Жоанна спрашивает, была ли она несчастна, старушка качает головой, и ее голубые глаза блестят еще ярче.

— Нет. Я не хотела другого мужа.

Утром третьего дня Эмиль уезжает отправить письмо Маржори. Жоанна тем временем должна сходить в почтовое отделение: у них есть маленький принтер, а она обещала Анни и Миртиль распечатать объявления, чтобы найти Поку семью. Эмиль оставил ее без тени сомнения: она этого не сделает. Что-нибудь придумает, чтобы этого не делать.

Он спускается по деревне пешком, приветствует Жана, который высматривает очередных туристов, и выходит за крепостные стены на парковку к кемпинг-кару. Он сказал Жоанне и Миртиль, что вернется к ужину. Он понятия не имеет, куда отправится. Выедет на автостраду и поедет наугад.

Эмиль едет все утро. В полдень останавливается на площадке для отдыха, разогревает консервированный горошек и ест его с остатками бананового пюре. Вздремнув на банкетке внизу, едет дальше. Около трех часов, свернув наугад, он понимает, что уже поздно и ехал он долго. Он толком не помнит, куда едет, зачем. Он пытается развеять сомнения, читая дорожные указатели, но названия городков ничего ему не говорят и он не в состоянии вспомнить, зачем сюда приехал. Он помнит, как вышел из дома Миртиль сегодня утром… оставил Жоанну в студии на втором этаже… Память возвращается к нему через несколько секунд. Ничего страшного. Таких коротких провалов в памяти у него были сотни за последние месяцы. Этот был вполне безобидным, и он понимает, как ему повезло. Могло быть куда хуже.

Он находит почту по табличкам, указывающим на церковь, — почта прямо напротив. Она еще открыта, и он покупает целый блок марок для будущих писем. Вернувшись в машину, он чувствует себя измочаленным, с неприятным ощущением, что зря потерял день. Ему не терпится вернуться и увидеть Жоанну. Он уверен, что Пок будет у нее на коленях.

Убегают из-под колес километры. Нечеловеческим усилием воли Эмилю удается оставаться сосредоточенным, но эта дорога его вымотала. Солнце клонится к закату. Он останавливается у бензоколонки выпить кофе и заправиться. Часы на приборной доске показывают восемь, и он понимает, что никак не успеет к ужину. Наверно, Миртиль и Жоанна поужинают во внутреннем дворике вдвоем. Он надеется, что они не будут беспокоиться.

Только в десять Эмиль въезжает на парковку у крепостных стен Эуса. Весь день он провел в дороге. Ему трудно вспомнить, чем была занята его голова в эти часы.

Дом погружен в темноту. Миртиль, должно быть, уже легла. В студии он находит Жоанну сидящей на угловом диване с книгой в руках. Пок и Каналья свернулись рядом. Каналья вылизывает своего малыша. Эмиль рад видеть Жоанну. День был долгим, и он понимает, что скучал по ней. Она поднимает голову от книги, заслышав его приглушенные ковром шаги.

— Привет! Ты вернулся…

Лицо у нее слегка встревоженное. Беспокоилась?

— Да… Я заехал далековато… Слишком поздно заметил…

Она откладывает книгу, выпрямляется. Каналья подходит и обнюхивает его.

— Ты отправил письмо?

— Да.

Он садится рядом с ней на диван и разувается.

— А ты? Что ты делала?

— Помогала Миртиль переустроить ее гостиную.

— Вот как?

Она кивает с довольной улыбкой на лице.

— Да. Мы оборудовали ей уголок для сиесты поближе к окну, чтобы она могла дышать воздухом, не выходя на улицу.

— Извини, что вам пришлось ждать меня к ужину.

— Миртиль устала к вечеру. Я уложила ее до ужина.

— Ты меня удивляешь… Ты заставила ее перевернуть всю гостиную! Бедная старушка!

— Она только давала мне указания.

Прошедших нескольких недель не хватает, чтобы Жоанна начала понимать юмор. Все впереди…

— А Пок?

— Что — Пок?

— Ты распечатала объявления, чтобы найти ему семью?

Взгляд Жоанны ускользает. Она пытается ответить равнодушным тоном, но лгать у нее получается плохо:

— У меня совсем не было времени с переустройством гостиной…

Эмиль силится скрыть улыбку, расплывающуюся на его лице. Он не хочет, чтобы Жоанна ее видела. Ему забавно смотреть на ее смущение. Она встает, наверняка чтобы свернуть разговор и закрыть тему.

— Я отведу Каналью и Пока вниз… на ночь.

— Хорошо. Я пока разложу диван.

Эмиль уже лежит в темноте, когда Жоанна возвращается на второй этаж. Она ныряет под одеяло на другом краю постели.