Вся твоя ложь

Добежать до угла, затем спуститься вниз по склону. Но это не шоу «Охота на медведя». Не знаю, переживу ли я это. Я продвигаюсь шаг за шагом. Я наполовину бегу, наполовину иду, боль в боку появляется каждый раз, когда я ускоряю шаг. И чем ближе я подхожу к цели, тем медленнее я иду, пока вовсе не останавливаюсь. Я так сосредоточена на своем плане – добраться туда, сломать дверь, найти и вытащить ее оттуда…

Но что, если ее там нет? И что, если я ошибаюсь? Может быть, это все-таки он ее увел? Может быть, он вернулся и забрал ее? Может быть, он нашел способ как-то добраться до них, или они сговорились, или он заманил ее в ловушку? И теперь он обманом собирается забрать ее, и я никогда больше ее не увижу, или…

Стоп!

Я должна остановиться. Я должна перестать это делать.

Шаг за шагом. Одна нога впереди другой. Я движусь приставным шагом. Я уже вижу дом. Вот он, прямо передо мной. Совсем рядом. Я сейчас уже буду там.

Я позвоню в звонок. И постучу в дверь. И она выбежит мне навстречу, и она обнимет меня, и все будет хорошо.

Все будет прекрасно. Все будет отлично. Все будет великолепно. Абсолютно все на свете будет просто превосходно. Я почти уже на месте. Еще лишь несколько шагов. И я найду ее.

35

Прокурор осторожно начинает допрос Фреи. Сначала ее голос звучит слишком тихо. Но после того, как судья просит ее говорить немного громче, слова Фреи становятся хорошо слышны. Время от времени она прямо смотрит на Джереми, рассказывая о первых днях своих отношений с ним.

Я не могу не восхищаться ее смелостью – сторона обвинения могла бы ходатайствовать о применении специальных средств и методов, с помощью которых девушка может избежать такого прямого выступления перед обвиняемым, давая показания из-за ширмы или даже через видеосвязь.

Барбара сказала мне в то утро, что Фрея заявила, что она против всех этих дополнительных защитных мер. Что она хочет выступать лично, чтобы Джереми сам увидел, как повлияло на нее его поведение.

Фрея говорит, что они познакомились, когда ей было четырнадцать. Джереми тогда начал преподавать ей уроки истории. История стала одним из ее любимых предметов. Джереми в буквальном смысле слова оживил для нее историю.

Эдвард просит ее пояснить, что она имеет в виду. И Фрея говорит, что Джереми всегда рекомендовал читать книги, действие которых происходит в тот же самый исторический период, который они в тот момент изучали по этому предмету. Ей очень понравилось читать все эти романы.

Эдвард спрашивает, было ли что-то особенное в этих книгах, что-то специфическое, на что она обратила свое внимание.

– Да. В них было много секса, – говорит она опустив глаза.

– Не могли бы вы поподробнее рассказать об этом?

– Первые книги, которые он мне рекомендовал, были обычными историями. Но потом все эти произведения стали все больше и больше походить на любовные романы, с большим количеством сексуальных сцен.

– И что вы чувствовали по этому поводу?

– Я и не подозревала, что история – такой волнующий предмет. Я всегда думала, что она очень скучная. Все эти короли, королевы и битвы. До этого я не знала, что история может быть так похожа на настоящую жизнь. Что, например, какой-нибудь исторический деятель вроде Елизаветы Первой тоже постоянно думал о сексе.

– И что было дальше?

– Все это продолжалось в течение двух семестров… – Фрея продолжает свой рассказ.

Она сообщает суду, что вскоре легкая эротика популярно-исторической литературы сменилась на более откровенный материал. Все эти книги Джереми велел ей купить или взять из библиотеки. Она рассказывает, что пишет для него отчеты по этим книгам, впервые в жизни делает какую-либо дополнительную домашнюю работу.