Вся ваша ненависть

В спортзале все уже переоделись в форменные синие шорты и золотые футболки Уильямсона, но урок еще не начался. Чтобы убить время, кое-кто из девчонок вызывает парней посоревноваться в баскетболе. Они играют на ползала, и под ногами у них скрипят полы. Девчонки постоянно взвизгивают «Ну хва-а-атит!», когда парни их перекрывают. Это флирт по-уильямсонски.

Хейли, Майя и я сидим на трибуне в другом конце зала. Внизу перед нами парни, так сказать, танцуют – оттачивают движения к выпускному. «Так сказать» – потому что подобную фигню и танцем-то не назовешь. У Райана, бойфренда Майи, еще кое-как получается, при том что он просто стоит и делает даб[50], свое фирменное движение. Он крупный и широкоплечий лайнбекер[51], так что выглядит малость смехотворно, но в том и преимущество быть единственным чернокожим парнем в классе: можешь дурачиться сколько влезет и все равно оставаться крутым.

Крис сидит в нижнем ряду. Он включил на телефоне один из своих миксов для танцующих парней и поглядывает на меня через плечо. Однако по бокам у меня два телохранителя, которые и близко его не подпустят: с одной стороны Майя, весело подначивающая Райана, а с другой – Хейли, которая ржет над Люком и снимает его на телефон. И они обе до сих пор злы на Криса.

А я, если честно, нет. Он совершил ошибку, и я его прощаю – причем во многом благодаря его готовности опозориться перед всей школой и «Принцу из Беверли-Хиллз».

Правда, в тот миг, когда он схватил меня за руки, я словно вернулась в ту самую ночь и внезапно по-настоящему, по-настоящему осознала, что Крис белый. Как Сто-пятнадцать. Да, я понимаю, что сижу рядом со своей белой лучшей подругой, но иметь белого парня – это почти то же, что показать Халилю, папе, Сэвену и всем остальным чернокожим парням в моей жизни средний палец. Крис нас не останавливал, не стрелял в Халиля, но что, если, встречаясь с ним, я предаю саму себя?.. На этот вопрос мне только предстоит найти ответ.

– Боже мой, какая же тошниловка, – морщится Хейли. Она перестала снимать и отвлеклась на игру. – Они даже не пытаются.

Совсем не пытаются. Мяч пролетает мимо кольца – целилась в него Бриджит Холлоуэй. Либо у нее проблемы с координацией, либо она промазала специально, потому что теперь Джексон Рейнольдс показывает ей, как нужно бросать мяч. И буквально трется об нее. Да еще и без футболки.

– Не знаю, что хуже, – фыркает Хейли. – То, что парни поддаются им, потому что они девчонки, или то, что девчонки позволяют себе поддаваться.

– Даешь равноправие в баскетболе! Да, Хейлс? – подмигивает ей Майя.

– Да! Погоди-ка… – Хейли с подозрением на нее косится. – Ты надо мной смеешься или говоришь серьезно, Коротышка?

– И то и другое, – улыбаюсь я, опершись на локти, и из-под футболки у меня выглядывает живот – мой «обеденный малыш». Мы только поели, и на обед была жареная курица – одно из тех блюд, которые в Уильямсоне готовят как надо. – Они ведь просто так играют, Хейлс, – говорю я ей.

– Ага. – Майя гладит меня по животу. – Когда рожать будешь?

– В один день с тобой.

– О-о-о-о-о-о! Будем воспитывать наших обеденных отпрысков как родных братьев.

– Скажи! Своего я назову Фернандо, – говорю я.

– Почему Фернандо? – спрашивает Майя.

– Хрен знает. Звучит как имя для обеденного малыша. Особенно если как следует прорычать букву «р».

– А я рычать не умею.

Она пытается, но изо рта у нее вырывается какой-то странный звук, и во все стороны летит слюна. Я ржу.

Хейли показывает пальцем на площадку.

– Нет, вы только посмотрите! Вот из-за таких, как они, и появилась фраза «играет как девчонка», с помощью которой мужчины принижают женщин! При том что мы играем не хуже них!

Боже мой. Ее действительно это расстраивает.

– Долго не жди! – кричит она кому-то из девчонок.

Майя встречается со мной взглядом, и ее глаза лукаво блестят – все в точности как в средней школе.

– Когда ведешь один![52] – вопит Майя.

– И не зеваем, не спим! – подхватываю я. – И не зеваем, не спим!

– Не дремлем, когда бросок необходим!

– Иначе не победим! – скандирую я.

Это песня «Ты владеешь мячом» из «Классного мюзикла». Теперь она застрянет у меня в голове на всю неделю. Мы были одержимы «Классным мюзиклом» в то же время, когда и Jonas Brothers. «Дисней» тогда обобрал наших родителей как липку.

Мы уже не сдерживаемся и поем вовсю. Хейли с трудом делает вид, что сердится. А потом фыркает.

– Пошли! – Она встает и тянет нас с Майей за собой. – И не зеваем, не спим!

А я думаю: «Ага, значит, ты можешь потащить меня играть в баскетбол в приступе феминизма, но фолловить мой тамблер с фотками Эмметта Тилла – нет?»

Не знаю, почему так сложно поднять эту тему. Это же просто тамблер.

С другой стороны, это же тамблер.

– Эй! – кричит Хейли. – Мы тоже хотим пограть.

– Нет, не хотим, – бормочет Майя, и Хейли пихает ее локтем.