Вся жизнь - бардак

   Из-под тётки меня всё же извлекли. Какой-то хмурый тип с одним глазом, но одетый, что офицер. Тоже с золочёными пуговицами, то ли муж хозяйки, то ли гость её, я сперва и не понял. Он, кажется, даже не удивившись столь странному содержимому дамских юбок, схватил меня поперёк тела и, зажав под мышкой, двинулся в сторону дома. А хозяйка, отчего-то мелко подхихикивая, двинулась следом. Волей-неволей мои глаза вынуждены были наблюдать её откровенное декольте и высокую грудь в нём, прямо таки персикового цвета. Свои чёрные волосы, спадавшие чуть ниже плеч, она то и дело встряхивала и откидывала за спину. И всё хихикала. А на плече, на левом, открытом как раз, я вдруг разглядел шрам. Небольшой такой, в виде полумесяца.

   Шрам? Меня так и тряхнуло. Я завихлял ногами, но тащившему меня Марку, кажется, было всё равно, висят они ровно или дрыгаются как угри на сковородке у Эльзы.

   - Куда его? - густой низкий бас Марка звучал, как приговор. Вот стоит ей сейчас сказать "в подвал" - и меня отдадут на съедение крысам. Почему-то именно такой участи я страшился больше всего.  Крысы мне и ночами снились... Не став додумывать эту мысль, я истошно завопил:

   - Тётенька, миленькая, я вам служить буду, только не убивайте!

   Синие глаза женщины встретились с моими, и я, сделав умоляющую мину, продолжил чуть тише, соображая на ходу:

   - А ещё я грамоту знаю. Знаете, какой из меня писец выйдет? Я вам и завещание составлю! О! Вот эту усадьбу и сад возле неё я завещаю своей племяннице Лагдален, если та ещё жива и в здравии.

   Синиё глаза заволокло льдинками.

   - Нет у меня никакой племянницы. Нет, и не было.

   - Ну, тогда малолетнему племяннику Оскару, по достижению им возраста дееспособности.

   О как воткнул, обрежешься о самый край! Или всё же переусерствовал малость?

   - Марк, в дом. В малую залу. А сам не уходи, посторожишь у двери, чтобы не сбежал.

   Кажется, не переусердствовал. Меня снова встряхнули и понесли, поставив на узорчатый паркет  лишь в упомянутой "малой зале". Женщина не спеша прошла мимо меня, усевшись в мягкое кресло с высокой спинкой и гнутыми подлокотниками. Расправив складки  платья, она холодно посмотрела на меня и почти сквозь зубы спросила:

   - Откуда тебе что знать, мальчишка? Кто ты?

   - А что я такого сказал? Что читать умею? - и дёрнуло же меня включить полудурка. Это всё трактир. Там прямо так правду разве кто станет чужим рассказывать?

   -  Не увиливай! - она повысила голос, - ты понимаешь, о чём я. Открыв одну страницу, открывай весь лист.

   - А кушать мне здесь дадут?

   - А это зависит от того, что скажешь.

   - Тогда я пойду...

   Мальчишек с их собакой я уже не боялся. Сколько можно меня караулить, в самом деле?

   - Стоять. Я десять лет не видела своих племянников и не знаю, где они, а ты называешь мне их имена так, словно других и не знаешь. Может, объяснитесь, гарсон?

   - Да не гарсон я...- Вот тоже, взяла моду, называть как попало. Я шмыгнул носом, и опустился прямо на пол, положив торбу рядом -  Я и есть Оскар...

   - Как ты меня нашел? - недоверчиво прищурившись, женщина внимательно рассматривала меня, - откуда ты вообще про меня узнал?

   - Ясное дело, Лагги рассказала.

   - Где она сейчас?

   Вот дурацкие вопросы задает, да с таким невинным видом, будто ничего и не знает.

   - А куда нас пристроили по вашенской милости, там и живёт.

   Всплакнуть ещё, что ли? На жалелку надавить? А стоит ли? Один раз она уже отправила нас в место с "тёплой постелью", так сейчас и второй раз уже одного меня отправит. И тут уж точно - на казённый харч.

   - А чево? Меня ж теперь за решётку, да? За грушу, которую не съел. С утра голодный. И Лагди, когда я малой был, тоже небось, кушать хотела... А её...

   Слеза вроде потекла, или это я просто носом шваркнул для усиления эффекта?

   - У Матильды ведь все девочки работать должны. И Лагди... И меня бы пустили по этому делу, как бы не убёг-ё-ёг...

   - Ты несешь какую-то ерунду, я ничего не поняла! - перебила меня тётка Алисия (теперь я уже совсем не сомневался, что это была именно она) и, встав с кресла, решительно зашагала по небольшой зале из угла в угол.

   - Если ты, мальчишка, решил втереться мне в доверие, вызнав  где-то мою семейную историю, я тебя в порошок сотру, понял? И не думай, что я вот так просто тебе возьму и поверю. Поживешь пока у меня, я подумаю, что нам дальше делать. И... надо послать за Лагдален. Скажи точно, где она? Уж её-то я помню и узнаю в лицо.

   - Где, где... А сами не помните, да?

   - Я не могу помнить... Я вас так и не увидела после похорон брата...

   - Вас там не было! Вас на похоронах не было, я точно знаю! Лагги говорила! Где вы могли нас видеть? Да и зачем? Это ведь так просто - дать указание продать детей брата в бордель - и никаких хлопот! - я уже кричал.

   - Что ты несёшь?! - тетка встала напротив меня и принялась сверлить своими синющими зенками, - я не могла там быть... Но я приехала потом!

   - Почему это "не могли", а? Вы жили в двух днях езды от нашего имения, разве не так?

   - Я... - женщина поморщилась, вспомнив что-то и вдруг, словно обозлившись, позвала одноглазого: