Вся жизнь - поход

Вряд ли. Я почти не контролирую выполнение работ - этим занимается Штаб. Возможно, играет роль удачная организация дела и ответственность старших ребят. Мы часто собираемся у меня в классе перед отбоем. Это не официальная планерка: приходят, кто хочет - и члены Штаба, и те, кому есть что сказать.

Юра Овчинников предупреждает, что у малышей кончается проволока для колышков, и ее надо "где-то надыбать". Тонечка Балашова приносит образцы номеров для палаток. Кто-то жалуется, что Юрий Александрович запирает слесарку, и бригада не успевает сверлить дырки в крюках... Но этим ребятам по должности положено беспокоиться, а откуда такое рвение у остальных? Есть же личный интерес у каждого, или, по крайней мере, какие-то побудители, не позволяющие уклониться от работ. Не поняв этого, я не могу дать гарантии, что наш график не сорвется в самый неподходящий момент."

Признаться, я и сейчас не понимаю, почему у нас все получалось так гладко, но, просматривая те давние записи, думаю, что немного лукавил: гарантию, что ничего не сорвется, я все-таки мог дать.

Законы лагеря

И снова строители выезжают под Звенигород. Мы переносим место лагеря на другую поляну, над самым косогором у Москвы-реки. Отсюда и купаться поближе, и колхозное поле недалеко. В первый день занимаемся планировкой, а потом застучали молотки, завжикали пилы и начал расти наш городок: три улицы Пионерская, Туристская и Гагарина; столовая, волейбольная площадка, уголок тихих игр, Штабной шатер, шатер-лазарет и (наконец-то) продуктовый погреб. За всесоюз-ную валюту - две бутылки "Столичной" - я пригнал из города экскаватор, и за полдня была вырыта двухметровой глубины яма, выложенная бетонными плитами. Такими же плитами накрыли погреб сверху, и получилось что-то наподобие ДОТа, только вместо амбразуры - железная дверь.

Лет двадцать спустя я пришел с туристами на эту поляну, чтобы рассказать новому поколению о прошлых делах, и увидел, что погреб наш сохранился. Только дверь проржавела да ступени пообвалились...

По Сеньке и шапка. Колхоз выделил нам лошадь с телегой и несколько больших молочных фляг. Теперь мы будем возить воду из городской колонки, а не таскать ведрами метров двести вверх от реки, всякий раз ожидая, что нас прихлопнет за это первая же комиссия санитарных врачей. Интернат перевел деньги на местную продуктовую базу, и здесь наш транспорт будет как нельзя кстати.

Увеличивался штат лагеря. Если восемь отрядов из шестнадцати постоянно в походе, то по крайней мере пять руководителей должно быть. Это с учетом того, что один воспитатель выходит на маршрут с двумя отрядами. Мне очень не хотелось иметь в лагере лишних взрослых: всегда казалось, что они помешают ребячьему самоуправлению. Но тут уж ничего не поделаешь - меньше пяти туристских руководителей никак не получалось. Отбирал их придирчиво, запугивая трудностями кочевой жизни, и те, кто соглашался на мои условия, работали в лагере по два-три сезона.

В первые дни после заезда ребят я увидел, что не хватает еще одного, быть может, самого нужного нам взрослого человека, и срочно вызвал из интерната нашу повариху - тетю Тасю, неунывающую и шумную женщину, под началом которой дежурные по кухне вертелись словно ошпаренные. Намучившись кашеварить без помощи взрослого, ребята организовали своей спасительнице торжественную встречу, поставили возле столовой отдельную палатку, а так как улицы из одной палатки не получилось, повесили табличку: " Тети Тасин тупик ".

Еще при строительстве лагеря я увидел, что ребята копают узенькие канавки от моей палатки к штабному шатру, к лазарету и к столовой.

- А это еще зачем ?

- А это сюрприз.

Раз сюрприз, допытываться нельзя. И хотя на другой день я догадался, что затеяли мои изобретатели, но делал вид, будто ничего не замечаю, и старался обходить канавки стороной. А потом меня пригласили в мою же палатку и протянули телефонную трубку:

- Поговорите со Штабом.

Я ахал и восторгался - детский телефон на батарейках работал не хуже настоящего! Это оказалось действительно удобно: за полчаса до подъема я перебрасывал клемму на столовую.

- Слушаю! - говорил дежурный командир.

- Доброе утро. Как дела? Завтрак не опоздает?

- Доброе утро. Все в порядке. Да вылезайте вы из палатки - на улице хорошо-то как!

Среди ночи можно было связаться с караульными и немного поболтать с ними. Для какой надобности мы ставили караульных, трудно сказать. Времена тогда были тихие, никто нас не беспокоил. Иногда заходили на территорию случайные люди, так их просили обойти лагерь по лесной тропке. Но ребята уходят в походы, и много палаток остаются пустыми на несколько дней. Опять же погреб с продуктами и посуда в столовой. В общем, мы решили, что охрана не помешает. А уж если охрана имеется, то надо делать все по-серьезному.