Всё, что мы обрели

Мне хотелось прокричать, что да, но я этого не сделала. Потому что между нами и так было слишком много лжи и пустых слов, чтобы добавлять еще одно. Я вспомнила песню, под которую мы танцевали вместе в тот день, когда я решила, что Аксель наконец-то мой, когда я все еще заблуждалась и верила, что все может быть так просто. Печальные нотки The Night We Met обнимали меня, когда я смотрела на него и понимала, что он задал не тот вопрос. Потому что дело было не в том, люблю я Лэндона или нет, а в том, почему я больше не хочу любить.

– С ним все по-другому.

– В каком смысле? Объясни мне.

– Мы не ссоримся…

– Пары ссорятся, Лея.

– Мы не причиняем друг другу боль…

Аксель резко сглотнул.

– Черт, я никогда не хотел…

– Я знаю, – оборвала я его.

– Что он дает тебе такого, чего у тебя нет со мной?

Я хотела быть честной.

– Уверенность. Доверие. – Я сделала глубокий вдох.

– А разве ты не доверяешь мне, милая?

– Доверие нужно заслужить, Аксель.

Я проигнорировала мольбу в его глазах и отвела взгляд, когда боль захлестнула меня. Я не хотела ранить его, но и лгать не хотела, поскольку это была единственная правда, за которую я держалась. С Лэндоном я чувствовала себя защищенной. А с Акселем – так, будто только что прыгнула с парашютом. Возможно, из-за этого я умолчала о других вещах: что доверие нужно заслужить, да, и что каждый может добиться его благодаря усилиям, добрым намерениям и честности. Но… любовь? Нет, страстную любовь, такую, которая заставляет вас вздрагивать с головы до ног или сводит желудок при одном взгляде, такую любовь невозможно завоевать, потому что она рождается независимо от вашего желания. Потому что сердце побеждает разум. Потому что не существует секретной формулы, позвляющей нам влюбиться в человека, который неадекватен, или полон недостатков, или у которого есть партнер, или который никогда даже не узнает о вашем существовании…

Вот чего я боялась. Очень боялась.

Я затаила дыхание, когда Аксель встал. В горле был ком.

– Тебе не стоило спрашивать об этом.

Он оставил руку на дверной ручке.

– А что я должен был спросить, Лея?

– Что я ищу. Потому что знаешь что? – Я фыркнула, чувствуя себя разбитой, пустой и потерянной. – Ты был прав. Я должна была поступить в университет, уехать из Байрон-Бей и столкнуться со всем в одиночку. Но, сделав это, я поняла, что ты мне не нужен. Жизнь продолжилась.

Его глаза выражали столько эмоций…

– И это вызывает у меня чувство гордости за тебя.

– Ну, ты не должен гордиться. Потому что тогда я поняла, что ты не был незаменим, Аксель. Я поняла, что нет ничего незаменимого, что подобной романтики не существует. И я потеряла часть себя, когда потеряла веру. Мысль о том, что существует настоящая любовь, ради которой стоит бороться со всем миром. Это даже звучит нелепо, правда? Наверное, потому, что так оно и есть, потому, что, как всегда, ты победил.

Аксель заколебался. Его обнаженная грудь вздымалась и опускалась.

– Черт, Лея, мне жаль говорить тебе это, но я ошибался, так что, думаю, проиграли мы оба. Ты – потому, что послушала меня и не доверяла себе. Я – потому, что был мудаком.

После этого он вышел из комнаты.

А я пыталась дышать, дышать…

81. Лея

Следующие три дня мы почти не разговаривали. Если Аксель готовил, он говорил мне, что оставил еду в холодильнике. Если я выходила за покупками, я спрашивала его, не нужно ли ему что-нибудь принести. Напряжение оседало по углам, как пыль. И молчание. И избегающие взгляды. Самое интересное, что ситуация казалась знакомой, потому что мы не в первый раз жили под одной крышей вот так, избегая друг друга и одновременно ища друг друга, ходя друг вокруг друга, словно чего-то ожидая.

Часть меня, которую мне хотелось заткнуть, не могла перестать вспоминать тот восторг, потрясший меня, когда я снова почувствовала его губы на своих. Такие теплые. Такие жаждущие. Такие дикие. И я испытывала вину за это, раздражалась на себя из-за воспоминаний.

Другая часть все еще злилась на него.

Я много лет пережевывала случившееся. Я пережевывала, пережевывала, пережевывала… но так и не переварила. Может быть, поэтому и не могла его простить. Не за то, что он сделал, а за то, как он это сделал и почему. Я была разочарована тем, что он оказался таким трусом, и, главное, тем, что он принял решение за меня, хуже того, вопреки мне. Что он снова обращался со мной как с ребенком после всего, что мы пережили вместе. Что в конце концов он оказался не тем искренним парнем, в которого я влюбилась. Что он разочаровал меня…