Всё, что необходимо для смерти

«Здравствуй, мой милый Кирк! Поздравляю тебя, мой мальчик, мой самый доблестный воин, теперь ты — подполковник, капитан дредноута! Я так тобой горжусь, что слов не найти, чтобы рассказать! Уверена, отец сверху всё видит и очень счастлив — мы с ним всегда знали, что ты далеко пойдёшь! Надеюсь, ты не печалишься из-за Авроры? Дура она, как есть — дура, так что ну её, профурсетку! Ты себе и лучше найдёшь, а она — уж навряд ли. Ишь чего выдумала — слишком ты для неё правильный, без огонька! Дура, как есть — дура! Представляешь, я ж к тебе приехала, а эти окаянные не пустили. Сказали, ты на секретном задании. Надеюсь, передадут тебе всё, а то знаю я таких! Давай, Кирк, покажи там всем, кто здесь настоящий герой Распада!

Всегда с тобой,

твоя бабуля Роза.

P.S.: одевайся теплее, ночи совсем холодные стали!»

Обуреваемый тревожным предчувствием, Кирк развязал свёрток. Из-под серой бумаги на него глянули разноцветные полоски шерстяного шарфа, связанного бабулей Розой. Разумеется, шарф украшали не только полоски — по обоим его концам был вывязан придуманный бабулей текст, который, по её мнению, должен подбодрить внука в кровопролитных боях: «Бресия — параша, победа будет наша!». Медина быстро смотал шарф и стыдливо запихнул его в чемодан, на дне которого томились ещё несколько таких же. Но девиз на каждом был разный. Сочетание цветных полосок — тоже. Их роднила лишь общая чудовищность расцветок и бабулиных поэтических изысканий.

Год спустя

— По данным нашей разведки, у них там не меньше шести танков, — полковник Барратт расхаживал по тёмному ковру в своём кабинете перед пятью вытянувшимися в струнку капитанами транспортных цеппелинов, среди которых была и Грин, — а ещё расположение артиллерийской бригады и двух полков. Поэтому ваша задача — нанести максимальный урон расположению врага и его орудиям. И постараться вернуться назад с минимальными потерями. Вопросы есть? Выполняйте!

***

Дозорный на одной из вышек гарнизона Распада поднёс к губам заледеневшие пальцы, пытаясь отогреть их дыханием. Вокруг стояла непроглядная ноябрьская тьма, лишь где-то внизу белели островки неглубокого снега. По правую руку, в лесочке, снег лежал сплошным ковром, но и там, даже в самых глубоких местах, он не доходил и до щиколотки. Небо было беззвёздным и бездонным. Дозорный грел руки, мечтал о конце караула и горячем чае. Он чувствовал себя подвешенным в черноте небытия, словно выброшенным в параллельную вселенную. Сложно было представить, что в этой пустоте есть кто-то ещё. Возможно, именно поэтому он не сразу поверил своим ушам, когда они уловили гул приближающихся дирижаблей. Пять транспортников шли с погашенными огнями, и это позволило им незаметно подобраться очень близко к гарнизону. Непозволительно близко! Замёрзшие руки дозорного вцепились в деревянную рукоятку, приводя в действие сирену воздушной тревоги. Её пронзительный вой разорвал ночь, поднимая на ноги спавших в казармах солдат.

Винтерсблад вскочил с кровати раньше, чем успел проснуться. Проснулся он в тот момент, когда уже надел брюки, сапоги и пытался застегнуть рубашку. Сирена надрывалась, как в последний раз в жизни, терзая и без того гудящую голову полковника. «Штепсель в дроссель, стоило прилечь первый раз за двое суток!» — мысленно выругался он, на ходу втискиваясь в китель. В дверях на него налетел сержант, спешивший как раз по его душу.

— Откуда атака? — Винтерсблад даже не замедлил шага, и сержанту пришлось почти бежать за ним.

— С юго-запада, со стороны Бресии. Пять транспортников, сэр!

«Они разбомбят нас к хренам собачьим!»

Снаружи раздался залп зенитной пушки, а следом — пулемётный огонь: цеппелины на подлёте выпустили планеры, чтобы нейтрализовать гарнизонные зенитки.

— Передай Ботрайту и Хэддоку, пусть занимают юго-западные оборонительные позиции. Я к коменданту, — Винтерсблад быстрым шагом вышел в холод ноябрьской ночи, и прямо перед мысками его сапог землю прошила пулемётная очередь.

Следовавший за ним сержант отскочил и упал наземь, закрывая голову руками, полковник же резко остановился, и только.

— Едрён кардан! — ругнулся он вслед планеру. — Вставай, сержант, ползком ты и до завтра не доберёшься! — продолжив путь, бросил он через плечо приникшему к мёрзлой земле сержанту.