Всё это нужно пережить

И, словно ручка из пенала, Вползал на Ленинскую «ЗИМ».

В «Луганской правде» Бугорков Писал про жатву и про битву.

Конек Пахомовой, как бритва, вскрывал резную суть годов.

Я был товарищ, друг и брат всем положительным героям

И лучшего не ведал строя. Но был ли в этом виноват?

Хотя наивность и весна шагали майскою колонной,

Воспоминаньям свет зелёный дают другие времена.

Я жил на улице Франко в Луганске – Ворошиловграде.

Я отразился в чьём-то взгляде пусть не поступком, но строкой.

А время кружит в вышине, перемешав дела и даты,

Как будто зная, что когда-то навек останется во мне.

В памяти остаётся далеко не всё. Многое (даже слишком) забывается. Но, видно, есть какая-то высшая логика в отборе воспоминаний. Хотя, я жалею, что не вёл дневник. Начинал один раз, в восьмом классе. Пару вечеров записывал в тетрадь то, что происходило днём. Но это было так натужно и ненатурально, что мне даже стало стыдно, и я с лёгкой душой плюнул на это дело. Больше к мыслям о создании былинной летописи «дней суровых» не возвращался. Тем более, через несколько лет начал писать стихи, в которых старался быть искренним и честным по отношению к себе. А, возвращаясь к нашим с Женей будням «отпетых бездельников» (это так мама однажды нас назвала), вспоминаю, что застали мы с ним и конный двор, на месте которого с течением времени появился центральный рынок и прилегающая к нему «базарная» площадь. Ряды «линеек» и подвод притягивали наше внимание. Это было замечено извозчиками, и один из них благосклонно прокатил нас на своей телеге, сделав круг и покрикивая «Нно, пошла, родимая!». Но подержаться за вожжи не дал. «Ну, так и не огрел» - благоразумно заметил Женька, уже имея в этом определённый опыт. Излюбленным нашим маршрутом было посещение «синего» магазинчика, который располагался на месте нынешнего русского драматического театра. Он был действительно синего цвета и, похоже, построен из фанеры. Торговали в нём канцелярскими принадлежностями, бижутерией и даже игрушками, что вызывало повышенный интерес. Однажды, придя в очередной раз на свидание с его манящими витринами, мы обнаружили лишь синие развалины, зато рядом работал экскаватор, что было ещё интересней. Город строился и перестраивался, меняя свой облик, превращаясь из большой деревни в настоящий областной центр со своим неповторимым обликом и нравом. Причём, всё это происходило достаточно быстро. Обретала реальные очертания нынешняя Театральная площадь, обрамлённая комплексом пятиэтажных жилых домов, где получали квартиры, в том числе, семьи заводчан. Мы тоже ждали своего часа. Помню, как однажды вечером пошли на эту площадь просто побродить, обсуждая какие-то животрепещущие вопросы. И вдруг со страшным гулом обрушились четыре этажа нового дома, расположенные над аркой, сделанной для прохода во двор. Зрелище было страшное. Никто не пострадал, потому что дом ещё не был заселён. Говорили, что при строительстве использовали цемент не той марки, а, может, просто в раствор добавляли слишком много песка, в расчёте, что и так сойдёт. Не сошло. Но восстановили его очень быстро и благополучно заселили. Думаю, что мало кто помнит о том обрушении. Дом стоит. По одну сторону арки – магазин «Кохана» (по-моему, очень удачное название), по другую – долгие годы был междугородный телефон-телеграф, а что будет – время покажет. А вот, что было в нашем дворе, ещё есть время вспомнить. Во-первых, там стоял турник, которого я откровенно боялся, особенно после того, как однажды папа подсадил меня, я молодецки схватился руками за перекладину и… бессильно повис, подёргиваясь и раскачиваясь.