Всё это нужно пережить

Улиц лик орденоносен в середине 50-х был, как минимум два раза в году – 7 ноября и 1 мая. День Победы тогда был рабочим днём. Я ходил на демонстрации поочередно – то с мамой, то с папой. Мне нравилась атмосфера праздника. «Утро красит нежным светом…», «Широка страна моя родная…» - Дунаевский создал музыкальное воплощение радости и душевной бодрости. Перед демонстрацией на указанном месте собирались заранее. То есть, праздничное утро было ранним, не медленным и ленивым, как в воскресенье, а таким быстрым, весёлым, под духовые оркестры, которые по дороге, не теряя времени зря, уже наяривали марши и вальсы, под громкоговорители, которые занимались тем же, плюс озвучивая какие-то лозунги и призывы. Из приветствий запомнил такое: «А вот идёт колонна корейских женщин! Поприветствуем её! Ура!» Почему корейских – а кто его знает! Быстрый завтрак перед демонстрацией – он тоже праздничный. Холодец, оливье, наполеон… Папа «хлопал» для бодрости 50 грамм «Столичной», и мы «шли на парад», а заранее надутые воздушные шарики трепетали в моей руке. Дедушка оставался дома, но надевал какой-то праздничный китель и благоухал «Тройным» одеколоном. Мама реагировала на это неодобрительно – «Завонял всю квартиру». В ответ на эти претензии он перешёл на «Шипр», и мама безрадостно смирилась. Места сбора были разные. Поначалу – в районе Ленинской, и все колонны должны были продемонстрировать верность вождю, пройдя мимо его памятника, вокруг которого сооружалась трибуна. Потом маршрут поменяли, и все шагали по новой и просторной Советской, где трибуна была намного больше, и вдоль неё трепетали флаги с портретами членов Политбюро, а также знамёна союзных республик. Сейчас понимаю, что во всём этом было много лицемерия, и радость во многом была показная. И, всё же, она была, эта самая радость. Пока стояли в ожидании начала демонстрации, начинались стихийные танцы под баян или духовой оркестр. Плясали краковяк и ещё какие-то мудрёные пасодобли. Дурачились, короче. Пели, хохотали… И выпивали (прямо из горла, а чё – праздник)! Настроение было весёлое, что ни говори. Наконец, старшие колонн командовали построение, раздавали знамёна и плакаты – не с пустыми же руками идти мимо трибун, и в рваном темпе, то ползком, то бегом, мы приближались к трибуне с местными небожителями. «Ура!» - кричали мы вместе с папой, и рядом все тоже орали, и музыка играла, и с трибун махали приветственно вожди. Чему радовались? Просто жизни. Миру, относительной свободе, весне и грядущему лету в мае, наступающему Новому году в ноябре… Это я так сейчас думаю. А тогда мне было не до размышлений. Главное – громко крикнуть «Ура!» И папа, большой остряк, видя, как я стараюсь, заботливо предупреждал: «Смотри, не пукни». И все смеялись.

* * *

В городе фонтанов жил рабочий люд. Вроде, ничего не изменилось.

Только вот характер стал у жизни крут. И фонтаны плакать разучились.

В небе проплывают те же облака. Равнодушно смотрит в реку ива.

Кажется, вот-вот, зажмуришься слегка, – И опять, как в детстве, всё красиво.

Только всё, что было – не вернуть назад. Жизнь идёт, как поезд без стоп-крана.

Кто ты мне, – Товарищ, волк иль брат, город, что забыл свои фонтаны.

Забыто – не забыто… Что-то, всё-таки, остаётся в памяти. Причём, хорошее запоминается легче и помнится лучше. Видно, человеческий мозг так устроен. И, может быть, это поможет не только восстановить всё разрушенное, но сделать лучше, удобнее, красивее… А как иначе? Большинство людей хотят того же, просто делают иногда совсем не то, что хотят. Но желают друг другу, особенно по праздникам – только счастья и благополучия. На то и надежда. Особые пожелания всегда – к Новому году. Вроде, и праздник такой, что больше грустного в нём, чем радостного – все становятся на год старше. Что хорошего, казалось бы… Но веселятся все от души и радуются в надежде, что вдруг вместе с новым годом действительно придёт новое счастье. Для меня в те годы встреча нового года начиналась с установки ёлки, которая помещалась в крестовину в углу зала. Сначала на её ветвях появлялись конфеты и мандарины, их запах смешивался с ароматом хвои, и это было первой приметой праздника. Но главное – ёлочные игрушки. Они были разные, мне нравились все, но особенно – какие-то просто волшебные матовые шары розового, жёлтого и салатного цвета.