Всё это нужно пережить

И, всё же, здравницы, даже всесоюзного масштаба, в округе Луганска тоже были. Кременная, Новопсков, Весёлая Гора, Зелёная Роща (которая, кстати, во времена моего детства называлась Лысой Горой). Зелёную Рощу можно смело назвать курортным посёлком, где недалёко от пляжей Северского Донца расположены несколько детских оздоровительных комплексов (пионерских лагерей – звучит привычнее). Там же - Дом отдыха, построенный в 30-е годы по всем канонам военного коммунизма, и заводской санаторий-профилакторий, одно время (в 80-е годы) вполне отвечавший представлениям о комфортном, беззаботном отдыхе, да ещё и с элементами лечения. Летом 1955 года родители взяли меня с собой в Дом отдыха на Лысой Горе. Кое-что в памяти осталось. А именно то, что всё мне там не нравилось. Своё недовольство я выражал, как умел. А умел, как вспоминал папа, громко. Спустя 25 лет мы по совету врачей повезли дочь, которой было столько же лет, сколько мне в том злополучном Доме отдыха, на оздоровление в Ялту. Там по степени громкости она определённо превзошла меня. Сказать, что эта наследственность сильно порадовала, не могу. Но здоровье – превыше всего. На следующий год родители решили, что я поеду с мамой в пионерский лагерь в ту же Лысую гору. Она там была врачом и жила в комнате при медпункте. Папа не возражал. Меня определили в отряд для самых маленьких. Первый день прошёл относительно спокойно, хотя отсутствие детсадиковых навыков и привычек сказывалось на настроении. Ночью, с тоской осмотрев палату с тридцатью спящими незнакомыми пацанами, я решил вылезти в окно и отправиться на поиски маминого домика. И сейчас помню тот ужас, с которым я, подвывая, носился в кромешной мгле по территории лагеря и никак не мог найти медпункт. Слава богу, кто-то из вожатых вышел в туалет и столкнулся со мной. По-моему, мы испугались в равной мере. Узнав сквозь мой рёв, что я сын докторши, он отвел меня к потерявшей дар речи маме, где я и пробыл какую-то часть потока. Вместе с нами в лагере по маминой протекции отдыхала моя старшая двоюродная сестра Майя. Она перешла в десятый класс и была, на мой взгляд, очень красивой девушкой. То, что я не ошибаюсь, подтверждало повальное ухаживание за Майей старших «пионэров», как она их называла, и даже сотрудников лагеря. Один из них, недавно демобилизовавшийся из армии, показывал ей в моём присутствии, как выполняется команда «упал-отжался». Сильное было зрелище. Но Майку оно не заинтересовало. В конце концов, сжалившись надо мной, приехавший на родительский день папа забрал меня домой. Дедушка был доволен. «Нелагерный ребёнок» - констатировала воспитательница отряда, куда я был прикреплён. Ещё раз я попал в этот же лагерь после шестого класса. В окно не выпрыгивал, но считал дни и часы, когда закончится эта пытка. «Нелагерный», это точно. Опыт продолжился после второго курса института, когда неизбежный трудовой семестр обернулся работой вожатым в лагере «Ласточка». То есть, я оказался по «другую сторону баррикад», где тоже всё было не так просто. Приветствия, речёвки, ежедневные отчёты, дежурства, построения, линейки… Но я искренне старался, чтобы дети (а я вновь оказался в самом младшем отряде) чувствовали себя комфортно. Мы играли, устраивали конкурсы и соревнования, читали вслух, пели… Несколько лет ещё потом, случайно встретившись на улице, ребята узнавали меня, останавливались, с теплом вспоминая лагерь. Не скрою, это было приятно. Не помню точно, с каким номером выступал на «Консоле» (концерт сотрудников лагеря)… Что-то мы пели, традиционно танцевали со швабрами. А вот вожатские посиделки после отбоя (не возле костра, а за столом) отпечатались в памяти более рельефно. После одной из них, на которой показавшееся поначалу безобидно вкусным «Рожеве мицне» и «Биле мицне» («Биомицин» в народе) лились рекой, выполняя роль и вина, и воды, я еле добрался до нашего отряда. С огромным трудом поднялся на второй этаж, где под комнату вожатых оборудовали чердак, но спать не мог – «всё кружилось и вертелось». Промучившись до утра, зелёный и помятый еле дополз во главе отряда на линейку, и тут выяснилось, что пришла моя очередь вести лагерь на пляж. Тропинка шла вдоль некрутого, но обрыва, и мне постоянно казалось, что пионеры прыгают туда вместе с мячами, горнами и барабанами. А вслед за ними – собаки и кошки, которые прогуливались неподалёку.