Всё это нужно пережить

Но абсолютное большинство со второго класса приступало к методичному и основательному изучению украинского языка (помню на первых страницах учебника фразу «Евгэн грае») и достигало в этом процессе стабильно приличных результатов. Для людей моего поколения писать, хорошо читать и сносно говорить на языке великого Кобзаря – сложности не представляет. И всё это достигалось без назойливой настойчивости и безумного стремления к тотальной украинизации. Мои родители тоже не сомневались в необходимости знания украинского, и потому, учитывая старательный характер, я его знаю, не как родной, но как родственный, это точно. Спасибо учителям Марии Ивановне и Александре Григорьевне – благодаря им не самый любимый предмет давался без видимых проблем, а полученные знания оказались достаточными, чтобы не только общаться, но и работать журналистом в независимой Украине. Ещё немножко о языке и культуре. В традиционно русскоговорящем Луганске украинская речь на улице, в повседневных разговорах слышится не часто и сейчас. А в начале 90-х – и того реже. Я её услышал (на уровне суржика) из уст некоторых депутатов городского совета. Этим они, вероятно, утверждали свою бунтарскую «украинскость». Было видно (вернее, слышно), что знают они мову, если не хуже, то и не лучше меня. По крайней мере, я постоянно улавливал допускаемые ими «русизмы», но их это не смущало. Представляю, как коробила эта суржиковая смесь утончённого знатока украинского языка и культуры Юрия Алексеевича Ененко, с которым мы были в одной депутатской комиссии. Он, кстати, начинал общаться на истинно певучем украинском языке только в случае, если слышал подобную речь из уст собеседника. А обычно говорил на прекрасном, литературном русском языке. Это и есть образец интеллигентности, порядочности и, как принято сейчас говорить, толерантности. Так же ведёт себя и ещё один мой дорогой друг и литературный наставник Николай Данилович Малахута, знающий мову, возможно, как никто другой в нашем крае. Уважая собеседника, он никогда не доставит ему затруднение, говоря на языке, который не является для того повседневным, родным. А сам, кроме русского и украинского в совершенстве знает, практически, все славянские и вдобавок литовский. Но, чтобы так себя вести, надо быть Личностью, не только любящей родную речь, но и уважающей все языки. Это, к сожалению, встречается редко, и потому неприятности у нас случаются так часто. Говорят, что умение молчать на нескольких языках – это тоже искусство. И, всё же, учителя дали нам возможность говорить, причём не только на русском и украинском, но и на английском. И, как выяснилось в дальнейшем, весьма неплохо для выпускников средней школы. Майя Рафаиловна и Виктория Ивановна действительно не выходили за рамки школьной программы, но их «пятёрки» легко конвертировались потом в репутацию знатоков языка и в институтах, и после, когда возможность общения с носителями иностранной речи стала общедоступной. Так что, фраза «знает русский со словарём, а иностранный с переводчиком» - не про нас. Жаль, но на уроках физкультуры языковая продвинутость никак не способствовала продвижению по полосе препятствий, главным из которых был пресловутый «козёл». Любимой четвертью была «игровая» - третья, и нелюбимой – «гимнастическая» - вторая (одна радость – самая короткая). Брусья, кольца, перекладина – всё это было страшнее высшей математики и физики вместе взятых. С благодарностью помню сочувственное отношение ко мне учителей физры Валентина Иосифовича (о нём уже писал) и Павла Антоновича (его, естественно, называли «Полтонныч», а учителя труда Павла Фёдоровича – «Полвёдрыч»). Павел Антонович как-то провёл с нами формально классный час, а на самом деле – просто дружескую беседу, в процессе которой поделился очень хорошими жизненными советами. Рассказал о комплексах спортивных упражнений, о пользе закалки, умывания по пояс холодной водой, о диете… «Важно быть не спортсменом, а просто здоровым человеком» - его слова подтверждаются каждый день. А он свою правоту доказывал собственной судьбой, преодолевая астму, оставаясь до последнего в хорошей спортивной форме. Доброжелательным и очень достойным человеком был и Павел Фёдорович, прошедший войну и не ожесточившийся, а наоборот, проникшийся любовью к жизни, к детям. Хоть и называл нас «зондер-командой», но относился к неумелости с пониманием, кое-чему научил, в первую очередь, порядку и соблюдению чистоты на рабочем месте. По крайней мере, в его мастерских всегда был порядок, а запах стружки и столярного клея в памяти – оттуда, из школьных уроков труда. «Пред будущим мы не властны, но прошлое – в наших руках» - эту фразу как-то сказала наша учительница истории Лидия Емельяновна, озадачив и посеяв сомнения в достоверности всех исторических сведений.