Всё имеет цену

– Тебе нравится серфинг? – спросила я, зная, что мы не можем беседовать с мисс Эми слишком долго.

– Ни разу не пробовала, – пожала плечами она.

Лучезарно улыбнувшись, я обняла девушку за талию.

– Тай, разве это не ужасно? Эми никогда не занималась серфингом, и что бы вы думали? Тай – тренер по серфингу.

– В самом деле? Здорово.

Она отряхнула юбку и поправила фартук. Тай по-прежнему, не отрываясь, следил за ее движениями.

– Мне надо идти. Было бы очень здорово завести нового друга. И мне очень жаль, что я с вами столкнулась.

Тай сунул руки в карманы и качнулся с пяток на носки, изображая крутого парня.

– Ты можешь компенсировать это, согласившись встретиться со мной завтра ночью, после того, как я отвезу Миа в аэропорт.

Разумеется, Тай и понятия не имел, что в мой план побега не входили прощания лицом к лицу. Глаза Эми радостно вспыхнули зеленью.

– Буду ждать твоего звонка, Тай, – покраснев, сказала она и развернулась, чтобы уйти.

– Ах да, Эми, – позвала я.

Она обернулась.

– Последний вопрос. Как ты относишься к татуировкам?

Блондинка подошла совсем близко ко мне и зашептала на ухо. Затем поблагодарила меня и быстрым шагом направилась к бару, чтобы взять новые напитки для своих клиентов. Слава богу, что мы были на Гавайях, а не в каком-нибудь пижонском ресторане в Нью-Йорке. Там бы всех нас выкинули на улицу за то, что мы потеряли столько времени и трепались над разбитыми бокалами и разлитым вином. А здесь, на Гавайях, люди не совали нос в чужие дела и просто обходили стороной этот бардак.

Мы с Таем снова уселись за столик.

– Так что насчет шампанского? – напомнила ему я.

Его глаза почернели, и он практически прорычал:

– Какого хрена она тебе сказала?

– Насчет татуировок?

– Нет, насчет папы римского. Разумеется, насчет татуировок.

Судя по его виду, он дико нервничал – и это было просто превосходно, учитывая, что за все время нашего знакомства мне ни разу не показалось, что этот парень не в своей тарелке. Не считая разве что той безумной ночи, когда он трахал меня, пока я не отключилась.

Я по-заговорщицки подалась к нему и огляделась, чтобы удостоверится, что нас никто не слышит.

– Она их обожает. Говорит, они ее просто заводят. И представь себе…

Тут он придвинулся так близко, что мои губы утыкались ему в ухо.

– …вся левая сторона ее спины покрыта татуировкой, спускающейся на задницу. Хотя и не племенной.

Откинувшись на спинку стула, я сполна насладилась вожделением, вспыхнувшим в глазах Тая.

– Ветки вишни, все в цветах и бутонах, сексуально обвивающие ее спину и попку. Возбуждает, да?

Ноздри Тая затрепетали, и он несколько раз медленно вдохнул и выдохнул.

– Да. Чертовски возбуждает.

– Я так и думала, что тебе понравится, – сказала я, заломив бровь.

– А ты устраиваешь нам свидание. Разве это не странно?

– Почему?

– Потому что мы с тобой трахались целый месяц.

Солидная аргументация, но мне было плевать, сочтет ли он меня сумасшедшей. Ему нужен был кто-то и как можно скорее. К тому же я была твердо убеждена, что Эми – именно та женщина, о которой говорила Масина.

– Да, и сегодня ночью это закончится. Ты отошлешь меня на материк после незабываемой ночи – незабываемой для нас обоих, а затем, уже завтра, начнешь новую жизнь. Разве ты не видел, какие у нее волосы, глаза и фигура? Она – твое «навсегда».

– Этого ты знать не можешь.

– Хочешь сказать, что ничего не почувствовал, когда она наткнулась на тебя, и ты прикасался к ее бедрам, талии, щекам и губам?

– Нет, я не могу сказать, что ничего не почувствовал.

Он сузил глаза, но, увидев мою ликующую улыбку, расхохотался.

– Я так рада за тебя, – сказала я, приплясывая на стуле. – Давай так – пошлем ужин к чертям и просто закажем десерт и шампанское, которое ты мне обещал!

– Это твоя ночь, подружка. А завтра тебя ждет твое «навсегда».

* * *

Хорошо, что мне хватило предусмотрительности собрать все вещи еще до ужина с Таем. Тай думал, что у меня вечерний рейс. Я сказала ему, что вылет в восемь. Чего он не знал, так это того, что вылет в восемь утра, а не вечера. Я до сих пор не ладила с прощаниями.

Я вытащила небольшой конверт, приобретенный неподалеку от мастерской, где заказывала браслеты для себя и Мэдди, и поставила на кухонный прилавок самоанский символ дружбы в рамке. Местная художница работала прямо у выхода из ювелирного магазина. Я спросила ее об этом символе. Она в точности поняла, что мне нужно, и нарисовала фигуру, на мой неискушенный взгляд, весьма похожую на широкую косую L с завитками на концах. Картинка была примерно десять сантиметров в высоту. Под рисунком я нарисовала черной ручкой сердце и написала свое имя. Затем вставила все это в небольшую застекленную рамку размером двенадцать на двенадцать сантиметров.

Последним из сумочки я вытащила блокнот. Усевшись на барный табурет, я написала моему Таю:

Тай, мой невозможно сексуальный самоанец —