Всё имеет цену

Уэс медленно втянул воздух, может, даже вздохнул. На заднем плане раздавался шум океана. Может, мистер Ченнинг даже был на пляже и только что вышел из воды после серфинга. Эти милые сердцу звуки даже сквозь фильтр телефонной трубки заставили меня тосковать по дому.

– Я подумал, что, если спровоцирую тебя, ты позвонишь.

– Уэс, в чем дело?

Даже в моих собственных ушах это прозвучало довольно сварливо и злобно, чего я совсем не хотела.

– Ты скажи мне. Как, повеселилась на Гавайях?

Похоже, он копировал мой тон.

Я вспомнила Тая и то, как я вылизывала линии племенных татуировок у него на плечах, груди, ребрах, талии и бедрах. Весь месяц это было моим любимым времяпрепровождением. Ням-ням.

Страстное «да» слетело у меня с губ прежде, чем я успела убрать из голоса желание.

Уэс хмыкнул.

– Что, так хорош? Клиент или местный?

Напряжение между нами на секунду спало.

Я закрыла глаза.

– Это имеет значение?

– Все, что касается тебя, имеет для меня значение. Разве ты этого еще не поняла?

Он говорил искренне, но с ноткой сожаления в голосе. Его маска невозмутимости трещала по швам, и мы оба это видели.

– Уэс…

Он втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Да, ты отправилась на Гавайи и трахалась там с кем тебе заблагорассудится, и я не собираюсь делать вид, будто это меня не волнует, – но ты злишься на меня за то, что я занимаюсь тем же самым с Джиной.

Конечно, это довод. И весьма солидный. Но в том-то и заключается противоречие между разумом и сердцем. Они редко пребывают в гармонии, и мир им видится по-разному. В его словах могло быть больше смысла, чем в учении Дипака Чопры[12], однако фактов это не меняло. То, что он был с Джиной, ранило меня. Глубоко ранило. Мы оба причиняли друг другу боль, и ни один не мог найти выхода из этого дурацкого положения.

У меня перехватило горло, однако я с трудом выдавила:

– Слушай, Уэс. Прости меня. Я понимаю, о чем ты говоришь. И ты прав.

– И это значит, что ты вернешься домой?

Его вопрос словно полили двумя щедрыми ложками надежды.

Домой. Но где мой дом? В Калифорнии, в крошечной квартирке, куда нога моя не ступала уже пять месяцев? Или в Вегасе, в той развалюшке, где я провела детство? Или на побережье Малибу, в объятиях мужчины мечты, владевшего куда большей частью моего сердца, чем мне бы хотелось признать?

Облизнув губы, я громко фыркнула.

– Уэс, ты же знаешь, что я не могу это сделать.

Он негромко и протяжно застонал – и звук ножом вонзился мне в сердце.

– Неправда. Ты можешь. Но не хочешь, – сказал он, подчеркивая каждую фразу.

Я тряхнула головой, пытаясь избавиться от паутины эмоций, затеявших марафон у меня в черепушке.

– Я не могу позволить, чтобы ты оплатил долг моего отца.

– Опять же, – со вздохом повторил он. – Ты можешь. Но не хочешь.

С каждым словом его голос звучал все более устало. И все из-за меня. Именно я причиняла эту боль ему, нам обоим. Эти разговоры с каждым разом давались мне все тяжелее, а впереди было еще целых полгода. И пока что нам не слишком удавалось остаться друзьями. Мы постоянно ранили друг друга, причем без всяких сознательных усилий.

В разговоре возникла огромная пауза. Я отчаянно пыталась придумать, что же сказать, но в голову ничего не приходило.

– Когда я снова увижу тебя? – в конце концов нарушил молчание Уэс.

Он все еще хотел меня видеть? Я не понимала этого мужчину. Черт, да я большинство мужчин не понимала, но его в особенности.

– Э-э, не знаю. Я только что сошла с самолета в Вашингтоне, округ Колумбия. Буду спутницей пожилого богатея.

В трубке зазвенел смех Уэса.

– Старого пердуна? Ну что ж, по крайней мере, я знаю, что ты не прыгнешь в постель к старикашке, которому надо прописывать виагру.

– Некрасиво! – шутливо упрекнула его я. – К тому же у него есть сексуальный сынишка-сенатор. Ты же знаешь, я и мужчины у власти…

Смех Уэса мгновенно умолк, и мир, воцарившийся между нами на секунду, разлетелся вдребезги. Вновь повисло напряженное молчание.

– Ты же шутишь? – спросил он.

Он проглотил наживку.

– Не-а.

– Дери меня горой, – простонал он.

– С удовольствием, не считая горы, – даже не подумав, выпалила в ответ я.

– Когда? – немедленно поинтересовался он.

– Когда встретимся в следующий раз, глупый.

– А именно?.. – продолжал Уэс, но я уже не была уверена, что он шутит.

Наши отношения двигались такими немыслимыми зигзагами, что каждый следующий шаг давался с трудом.

– Не знаю. Встретимся, когда встретимся, – сделала свой ход я.

– Почему я? – громко и безнадежно спросил Уэс.

Это прозвучало как слова человека, который глядит в небо, широко раскинув руки, и упрекает в своих бедах творца.

– Какого черта я схожу с ума по такой ненормальной, как ты?

Затем он рассмеялся тем низким горловым смехом, который так мне нравился и который принадлежал только ему, ему одному. Тем самым, от которого мое сердце начинало биться так яростно, что приходилось прижимать руку к груди, чтобы оно не выскочило наружу.

Я пожала плечами, но он не мог это видеть.

– Если Вселенная выдала тебе паршивый расклад, ставь против крупье. Пока, Уэс.