Всё к лучшему

– Имеем право, – сказал Юра и расслабился в уже ставшей родной «Мазде».

Напарник молчал и третий раз подряд задумчиво запускал ламбаду.

И тут снова жизнь попыталась напомнить о себе. После обеда им сели на хвост две машины с какими-то парнями. Они ехали вслед, соблюдая дистанцию, притормаживая, когда тормозили украинцы с лизинговыми номерами, и запуская скорость, когда те пытались оторваться. Юра не выдержал первым. На повороте они остановились.

Неизвестные парни, не выходя из машин, тоже встали где-то в сорока метрах поодаль.

Тогда спортсмен, хлопнув дверью так, что Юра с болью подумал: «Лучше бы мне по яйцам», вытащил из своего багажника муляж автомата Калашникова и небрежно направил его в сторону чужаков. Те не стали долго ждать или выпендриваться, солидно развернулись и уехали. Зачем им связываться с какими-то отморозками?

Казалось бы, есть в жизни счастье. Но недолго.

Уже в Киеве, буквально через пару недель после возвращения, в дверь Юры позвонили. Двое тактичных парней, вежливых и спокойных, попросили его продать такую замечательную «Мазду», стоявшую у дома. Они платили по-честному. Ровно столько же, сколько он заплатил за свою вновьобретенную любовь в Голландии. А иначе, сказали они, всякое в жизни случается. Особенно, в подъезде.

– Сколько у меня времени подумать? – поинтересовался Юра.

– Недели хватит? – интеллигентно переспросили гости.

Мечта не сбылась.

– Прямо какая-то древнегреческая трагедия с предначертанной судьбой, – подумал Юра и стал искать выход. Но понял, что с машиной своей мечты придется расстаться. Время любить взаимно, похоже, осталось в бедной студенческой юности. Он обзвонил знакомых, которые уже видели его красавицу, и объявил, что ищет покупателя. Мол, дела бизнеса заставляют срочно найти деньги и отдать какие-то долги.

Наутро к нему пришел немолодой степенный кавказский человек.

– Мы из Баку, – сказал он, и Юра заглянул ему за спину. Там никого не было.

Было ясно, что человек солидный. Юра зарядил ему двукратную с половиной цену, в местной неконвертируемой валюте, присчитав к ней свои страдания в Голландии. Покупатель, посидев в салоне и посмотрев мотор, заторопился за деньгами. Он тоже не хотел упускать своего счастья.

– Но я еще хочу и сам прокатиться. Проверить. На аэропорт Борисполь, по чистой трассе, – сказал на прощание. И умчался.

Через пару часов Юра увидел его, неторопливо идущего к «Мазде». А чуть позади семенила женщина, его жена, с обычной белой наволочкой в руках. Как оказалось, набитой деньгами и какими-то тогдашними ценными бумагами, которые можно было обменять на деньги.

В дороге покупатель из Баку тоже окончательно влюбился в Юрину «Мазду» и, повернувшись к жене, сидевшей с уже полупустой наволочкой на заднем сиденье, что-то ей приказал.

– Какая машина, мечта, – сказал он, качая головой, и благородно прибавил к цене, от себя лично, еще две упаковки гривен. Юра подумал, что продешевил, но было поздно.

– Любимая, – сказал он мысленно, поглаживая в последний раз капот. – Прости. Но не судьба…

Спрятав деньги от чужих и от жены, чтоб не измывалась в просьбах, Юра поехал в пункт сдачи металлолома и старых машин. Там сидели простые, но тертые, как настоящее кожаное сиденье, люди. И за 20 долларов Юра получил справку о том, что похоронил останки своей «Мазды» с почестями.

Через неделю, как и положено, в его дверь позвонили вежливые молодые парни. Простые и открытые. Они спросили, где их машина. Но денег даже не показали. Деньги же не главное в жизни. Главное – жизнь.

Юра объяснил, что человеческая зависть в этом мире не знает границ подлости, и его машину подожгли. Он потушил, но ничего не оставалось делать, как сдать ее на металлолом.

– Мир животных, – сказал Юра, честно глядя им в глаза. Парни согласились, но потребовали показать справку. И тут он был, если уже не в свой «Мазде», то на коне.

Наконец все закончилось хорошо? Ничего подобного. Жизнь-то продолжалась.

Посмотрев справку и квитанцию, гости пригласили Юру сесть в их машину и прокатиться в пункт металлолома.

– Это ненадолго, – успокоили они.- И не больно.

На счастье, там вообще дежурил другой приемщик, который быстро нашел в учетной книге запись об останках принятой на захоронение «Мазды».

– Мы проверим, – снова убедительно сказали парни и ушли в железные дебри сваленного на большой площади металла.

Их не было минут двадцать, и Юра снова, как в Голландии, почувствовал приступ невыносимой тяжести бытия в желудке. Но терпел, чтоб не подумали, будто он сбежал.

– А если я наложу в штаны, то будет еще хуже, – смалодушничал он.

И тут из-за железа появились его знакомые. Хмурые и местами грязные.

Он, поджимаясь, принял их почти как родных. Но парни, даже не глянув в его сторону, прошли к своей машине, задрипанной, по сравнению с той «Маздой», хлопнули дверьми и уехали.

Им тоже не повезло в жизни на этот раз.