Всё к лучшему

По этой же причине мне пришлось… заново пересдавать в Израиле на автоправа. Не подтверждать имеющиеся российские и белорусские. Или истекшие американские. А все – снова. С обязательным минимумом платных уроков вождения. У меня же не было английских прав, значит, надо научиться водить снова.

После того как учитель проехал со мной пять-десять минут, он попросил остановить машину и прямо спросил:

– Ты что, сумасшедший или издеваешься надо мной?

– А что же мне остается делать, если я попал к идиотам? Им и приходится платить, как откупаться от бандитов.

Он не удивился. Хихикнул. В итоге я выложил внушительную сумму, чтобы мне написали о якобы пройденных уроках, затем сдал экзамен по вождению и наконец, получил местные права. В то время, к смеху, в отличие от российских или белорусских, не международные.

А дома с легализацией жены и непонятно чьих, но моих детей, почти в отчаянии, ничего не двигалось. И тут кто-то случайно упомянул имя Якова Кедми, человека-легенды. Того самого, который занимался вопросами помощи желающим выехать еще из СССР и в сущности на свой страх и риск, работая в Москве в разгар перестройки, провел операцию по направлению основного потока эмигрантов от растущего цунами «США- Европа» только на Израиль. Великий поворот.

Мы были знакомы еще по старым советским временам. Кедми уже занимал солидную должность руководителя израильского «Бюро по связям…» спецслужбы «Натив», чьи сотрудники ведали вопросами контактов с еврями диаспоры и проверяли право кандидата на репатриацию в Израиль.

Яков не относился к числу карьеристов, вылизавших, где надо, дорогу наверх, и когда я, позвонив, сказал секретарше свое имя, сразу взял телефон:

– Надо встретиться? Какие-то вопросы? Приезжай в офис…

– Мда… – только и сказал он, схватив суть проблемы, даже не дослушав детали. – А ты что, не мог сразу ко мне обратиться? Ждал, пока оттянутся и ноги вытрут?

– Так у меня же все по-честному. Если бы надо было что-то там решить, как случается с бюрократами повсюду, – другое дело. А здесь у меня и в мыслях не было, что возникнут проблемы и даже тупик.

– Страну еще не знаешь… – хмыкнул он, набирая какой-то телефон. Поговорил на иврите минуту, не больше.

– Порядок. Пусть жена через полчаса идет за документами на себя и на детей. Идиотов везде на государственной службе хватает, но не все же. Удачи тебе в работе.

– Везунчик. Вот она, известность и слава, – завистливо шептали в толпе, глядя на едва волокущего ноги осужденного, идущего к плахе…

РОЖДЕСТВО В ВИФЛЕЕМЕ

(ПАЛЕСТИНА, 1998)

И зачем был нужен этот всемирный еврейский заговор с Христом?

Оператор с тяжелой камерой на плече и я со штативом растерянно стояли посреди безлюдной ночной улицы Вифлеема. Через четыре часа, уже под утро, в Иерусалиме был заказан спутниковый канал на Москву.

А нашей машины на месте не было. Так в жизни часто случается: чужого вокруг много, а своего – нет. Но как только появляется – нередко становится чужим. Кому-то на счастье.

Вифлеем Палестинской автономии праздновал Рождество Христово. Храм, освещенный перекрестным огнем сине-красных прожекторов, казался нереальным на фоне звездного сказочного неба. Накануне мы бросили машину с единственными в округе израильскими номерами внизу, перед подъемом к площади, где уже собрались сотни людей, в основном христиане-палестинцы и отмороженного вида западные паломники.

– Пусть тачка стоит на людях, – я показал тогда на стоявших повсюду полицейских с «калашниковыми» на руках, словно с младенцами. – Все лучше, чем прятать во дворах.

И мы пошли в народ.

Народу было мало. Шататься ночью по промерзлому и темному Вифлеему, надеясь на Господа, особо желающих не было. Это они в прикиде: блаженные, а так – не дураки.

Когда-то Вифлеем считался в основном христианским городом, но из-за постоянных военных столкновений католики и православные палестинцы в массе своей съехали. Кто в Европу, но большинство в Латинскую Америку, где можно было зацепиться. Только в чилийском Сантьяго их община насчитывает почти 25 тысяч человек.

А что делать, если в этой жизни на родине нет ни нормального бизнеса, ни покоя, ни безопасности? Разве что искать другие палестины.

Репортерам-телевизионщикам запрещали снимать непосредственно в гроте, где родился Христос. Именно над ним построили потом Храм, разделенный на две части: католическую и православную. С площади вовнутрь, в православную половину, и дальше в грот ведет главный вход, узкий и низкий, словно прорубленный в камнях. Невозможно зайти, не наклонив голову или не согнувшись.

Как в жизни. Иначе не возвысишься.

Палестинские полицейские, оцепив проем, перед штатскими стояли насмерть. Обеспечивали безопасность. В католической части к полуночи собралась вся дипломатическая шелупонь, приехавшая отметиться и засвидетельствовать. Пропускали и некоторых паломников, но не журналистов. А кому нужны свидетели?