Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

Рагнильда и Альвис когда-то любили друг друга и были помолвлены. Оставалось всего несколько месяцев до объявленной свадьбы, когда к Рагнильде посватался герцог Рэгнволдр Ольденбургский – правитель хоть и маленького, но независимого соседнего государства. Любовь и честолюбие не долго боролись в душе юной невесты. Соблазн стать герцогиней и войти в элиту монарших правителей мира победил. И решение это Рагнильда принимала сама, её семья была против. Ингварр проверил.

К Альвису, простившему предавшую его любимую и даже последовавшему за ней в чужую страну, Ингварр с тех пор испытывал жалость. К матери – чувство брезгливости. Последнее сгладилось и переросло в отчуждённость, когда Ингварр убедился, что любовниками бывшие жених и невеста не являются. И только после этого он поделился своим открытием со своим другом, Фреей. Никаких спрятанных скелетов в шкафу не должно быть в их будущей семье. Фрея сначала не поверила, горячо спорила. И лишь подшивки старых норвежских газет с описанием скандала, разразившегося в связи с отменой свадьбы между Альвисом Харальдсеном и Рагнильдой Юсстансон, убедили её в правоте Ингварра…

Вот и в этом случае, уже к утру, конечно, десять раз поплакав и успокоившись, Фрея согласилась, что её больше страшит будущее, чем, собственно говоря, потеря Ингварра, как мужа. В этом нарисованном будущем, всё было расписано на годы вперёд. Теперь же планы надо было выстраивать заново. Ингварр, правда, как настоящий друг, и тут помог: пообещал Фрее отправить её на месяц в Мадрид. Город, о котором она мечтала с детства. Все девушки мечтают о Париже, а она – о Мадриде. И, если она поступит в одну из его многочисленных художественных школ, то и спонсировать её учёбу.

На встречу с Ларой Фрея уже шла скорее с любопытством, чем с обидой. Было интересно посмотреть на девушку, которая так воспламенила флегматичного Ингварра (то, какие страстные чувства она в нём возбуждает, заставляли гореть уши Фреи, как только она вспоминала, какими словами он их ей описывал). Ещё больше возбуждало любопытство то, что Лара отнюдь не испытывает подобные чувства в ответ, пребывая в убеждении, что они с Ингварром просто помогают друг другу. Но Ингварр очень бы хотел, чтобы она его жаждала также страстно.

Задумавшись, а испытывала ли она, Фрея, нечто подобное к Ингварру, девушка честно призналась себе, что – нет, не испытывала. Ей вполне хватало братского поцелуя в щёчку. Когда они с Ингварром, гуляя, держались за руки, никакой электрический разряд между ними не пробегал. А когда он, держа за талию, помогал ей оседлывать коня, у неё ни разу не возникло желания прижаться к его груди всем телом. Нет, она, конечно, мечтала о страстной любви и читала о подобном накале чувств в романах, но герой её романа представлялся всегда неким абстрактным персонажем, собранных из черт знакомых ей мужчин и знаменитых артистов. Выходит, Ингварр, как всегда прав – она его не любит. Это открытие окончательно вернуло Фрее прекрасное настроение, и она встретила невесту своего бывшего жениха, которая думает, что она уже жена, искренней открытой улыбкой.

Лариса пребывала в каком-то странном состоянии, когда ты, вроде бы, осознаёшь, что действуешь в реальности, но реальность больше напоминает сон, поэтому ты поневоле начинаешь сомневаться, что ты бодрствуешь, а не спишь. Больше всего подходит термин «параллельная реальность». Но ведь её нет… Или есть?

…Через час, как и обещал, Ингварр забрал Лару из отеля. И сразу же повёз в ресторан. Рыбный. Там она поняла, что страшно проголодалась и что, оказывается, обожает морепродукты. Салат непонятно из чего, залитый подозрительного вида розовым соусом, оказался таким нежным, что быстро растаял у Лары во рту, оставив там приятное послевкусие. Следующим блюдом оказалась внушительных размеров тарелка с горой полуоткрытых створок мидий. Лара постеснялась сказать, что мидии она не любит, поскольку ни разу в жизни их не ела. Пришлось одну попробовать. Трогательные бежево-жёлтые мидии в темно-коричневых до черноты створках исчезли также незаметно, как кулёк семечек, на которые они были очень похожи по внешнему виду, только в разы больше размером. Потом принесли странного зелёного цвета суп-пюре. И Лара с ужасом поняла, что блюда, бывшие до супа, были всего лишь закусками, прелюдией к основным блюдам. В конце концов, никто не заставляет её съедать всё до конца. Она только попробует пару ложек и отставит тарелку, тем более что зелёный суп может получиться только из капусты брокколи, так что он вряд ли сможет сравниться по вкусу с предыдущими блюдами. Идеально пустую плошку из-под супа, которую даже мыть не надо было, сменила деревянная дощечка на которой ещё дымилась и исходила соками целая рыбина – сибас. К блюду подали смешные голубые перчатки. Только ради освоения нового способа еды Лара начала есть рыбу и не остановилась, пока на дощечке не остался её абсолютно голый скелет.