Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

Рагнильда чувствовала себя пленницей в собственном замке. Чисто внешне, вроде бы, ничего не изменилось. Всё было так и не так одновременно. Ежедневно они завтракали вдвоём с Ингварром. Он также отвечал «да» или «нет» на поставленные вопросы и игнорировал те, на которые отвечать не хотел. Но теперь над столом ощутимо висело облако напряжения. Ингварр даже не захотел выслушать мать, и она оставила попытки достучаться до сына.

Три дня Рагнильда не общалась с Альвисом. Сам он не приходил, его телефон был заблокирован. На четвёртый день ситуация разъяснилась: Ингварр передал ей записку от Альвиса, где он ставил герцогиню-мать в известность, что отбыл в заграничный вояж по государственным делам на неопределённый срок. Рагнильда побледнела, вообразив, что старого друга отправили в ссылку или, ещё того хуже, посадили в тюрьму (тюрьмы в Хёртагене не было, но именно тёмную, сырую камеру представила герцогиня). Ей стало плохо. Сжалившись над матерью, Ингварр сухо сказал, что временно исполняющий обязанности первого министра отправился в заграничную командировку в сопровождении Арнкелла, и в данный момент находится в Сан-Марино. Путешествовать под надзором начальника охраны герцога не очень комфортно, но всё же лучше, чем сидеть в тюрьме.

На восьмой день «заточения», как упрямо называла герцогиня-мать своё положение, к ней зашла проститься Фрея. Фрея была абсолютно не встревожена отъездом отца, считая, что он продолжает начатое Ингварром в прошедшем вояже по карликовым государствам. А неопределённость сроков этой командировки связана с тем, что государств много, целых пять. Кто знает, как надолго затянутся переговоры? Герцогиня-мать не смогла тут же избавиться от сомнений, но всё же задумалась.

Не опечалена была Фрея и своей судьбой. Рагнильда в начале разговора попыталось было выразить несогласие с поступком сына, разорвавшего помолвку, но Фрея не позволила герцогине развить эту тему, заявив, что она в этом вопросе абсолютно солидарна с Ингварром: они любят друг друга, как брат и сестра. Брак, основанный на такой любви, неизбежно бы лишил обоих надежд на счастливое будущее. Так что в Мадрид она, Фрея, уезжает с лёгким сердцем и самыми радужными ожиданиями. Фрея всегда была открытой девушкой, у герцогини не было повода сомневаться в её словах и подозревать в лукавстве. Да и выглядела Фрея счастливой. Это пошатнуло уверенность герцогини в правильности своих действий.

Фрея ушла, а Рагнильда отправилась во внутренний дворик замка, чтобы там, в тени ёлочек, слушая успокаивающее журчание фонтана, поразмыслить обо всём услышанном. Не успела она расположиться на скамейке, как с противоположного конца во дворик вошла Лариса. В другое время герцогиня-мать всем своим видом показала бы нежелательность этой встречи, но сейчас, после дифирамбов, отпущенных бывшей невестой в адрес нынешней, она энергично помахала веером и ласково улыбнулась.

У Ларисы не было оснований игнорировать столь явное и приветливое приглашение к общению. Она не видела герцогиню с того дня, когда Ингварр представлял их друг другу. Лара и тогда не обиделась на холодность приёма, а когда узнала, что Ингварр не просто герцог, а почти король, ещё больше посочувствовала его матери. Она бы с удовольствием её успокоила, рассказав, что их с Ингварром брак всего лишь фикция, но она обещала ему молчать и молчала. Хотя и не понимала – теперь-то зачем? Кажется, все уже смирились, никто его не заставляет жениться на Фрее. Так к чему продолжать этот фарс?

Ну, ничего, скоро она всё выяснит. Ингварр, наконец, освободился от всех своих дел и пообещал ей увлекательное знакомство с его страной. В путешествии они будут вдвоём, и там она вытянет у него всё, не боясь попасть впросак и поставить его в неудобное положение перед его подданными.

К сожалению, её гид, ставшая всего за неделю близкой подругой, уехала в Мадрид, Ингварр пообещал освободиться к обеду, и Лариса решила скоротать время, осматривая замок снаружи, но, не выходя за крепостные стены. И набрела на калитку в садик, где и встретила герцогиню-мать.

Ингварр спешил. Очень спешил. Из месяца до начала сентября, который у него был, чтобы завоевать любовь Лары, прошло целых десять дней (треть срока!), а он ни на шаг не продвинулся в нужном направлении. Поэтому он так сердился на мать и Альвиса, подкинувшим ему дополнительные проблемы. Но сейчас, слава богу, всё устаканилось.

Арнкелл, как будущий первый министр, отправился с бывшим первым министром повторять их маршрут этого лета: Сан-Марино – Лихтенштейн – Люксембург – Андорра – Сан-Мэрридж для заключения конкретных договоров. И пусть только Альвис попробует заупрямиться, Арнкелл быстро поставит его на место.