Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

Лару задел тон, каким Ингварр говорил о матери, да, собственно, он и матерью её не называл, а только холодно-отстранённо, как чужую, «герцогиней». Лара отошла к окну, отвернулась от Ингварра, обхватила себя руками и заговорила совершенно не по теме, тихо, как будто говорила сама с собой:

– Когда я потеряла папу три года назад… Так было больно… В голове мысли-мысли… Может, ещё что-то могли сделать и не сделали? Всё вспоминались какие-то обычные моменты, которым не придаёшь значения… Зачем спорила с ним? Ведь могла же тогда уступить, и он бы не расстраивался. Зачем вот тогда обидела? Не у кого теперь просить прощения… А потом такой ужас накатил: ведь мне же придётся и уход мамы пережить… А как? Как? Господи, пожалуйста, отодвинь этот момент! Отодвинь как можно дальше! Прошу тебя, отодвинь! И пусть я уже взрослая, а она по-прежнему зудит, как будто я маленькая: надень шапку – простудишься, куда ты пошла в короткой юбке, зима на дворе. И не дай бог не позвонить, а уж задержаться допоздна, или ещё того хуже – не прийти домой ночевать… Ну и пусть! Пусть так и будет! И будет как можно дольше! Родители – это единственная в мире самая надёжная твоя опора и защита. Я это так остро осознала, пока мы с мамой вдвоём белугами выли по папе… А потом к нам переехала Кира, мамина сестра… И стало чуточку легче…

Ингварр ничего не ответил на этот монолог, только про себя подумал: «Странно, Лару с её мамой горе сблизило, а нас – разъединило ещё больше».

…Рагнильда осталась сидеть на скамейке. Сил не было подняться и уйти к себе. Никогда ещё она не чувствовала себя такой одинокой, нелюбимой, беззащитной. Здесь её и нашёл Ингварр. Он подошёл к матери, поцеловал её руку и, как ни в чём не бывало, произнёс:

– Давай я отведу тебя в твою комнату!

Слова извинения не были произнесены, но матери было достаточно и этих незатейливых слов.

³⁴ – в переводе – «юрист»

11

Начать совместное путешествие с Ларой по стране Ингварр решил с главных достопримечательностей, на которых зиждется благополучие Хёргатена – Центральный банк, гарантируемая банковская тайна которого (риски даже ниже чем у вошедших в поговорку швейцарских банках), и низкие налоги привлекают огромные вложения из-за границы, и Корпорация H-Nokia – сплошь высококвалифицированные специалисты, занимающиеся производством микрочипов и программированием для крупнейшей в Европе финской транснациональной компании Nokia³⁵. Но желаемого эффекта посещение этих мест на Лару не произвело. Она вежливо слушала, но и только. Может, ещё не отошла от вчерашней ситуации?..

Не в характере Ларисы было дуться на что-то неделями. Просто ей было скучно. Ладно ещё, в банк потащил, там хоть здание снаружи было красивое. А внутри всё, как и в любом банке мира – компьютеры, компьютеры, компьютеры. И те же компьютеры в Nokia. А всё остальное – «самый надёжный банк в мире», «самые высококвалифицированные специалисты», господи, ну какие же мужчины любители похвастаться! Что русские, что хёртаг…, хёртагены… или хёртагенсы? Нет, скорее всего, хёртагенцы, а то какие-то тангенсы с котангенсами получаются.

Оживилась Лара только когда они заехали в какую-то крутую школу. Это Лара решила, что она крутая, а Ингварр потом объяснил ей, что у них все школы такие. С прекрасно оборудованными классами, с великолепными зимними садами, где можно расслабиться под медитативную музыку, с большими бассейнами и, само собой, огромными спортивными залами со всевозможными тренажёрами. И учатся там в классах не по тридцать детей, как в наших, российских, а не более чем по пятнадцать.

Система образования Хёргатена Лару озадачила. С одной стороны в ней было много плюсов: дети начинали учиться с любого возраста, хоть с пелёнок, лишь бы ребёнок был готов. Могли вообще в школу не ходить, находясь на домашнем образовании. Но! К десяти годам, когда надо было переходить в среднюю школу, они должны были освоить определённый набор предметов, включая три иностранных языка: норвежский, финский и один из европейских на выбор. Забавно, что норвежский считался иностранным языком, хотя именно на нём хёртагенцы и говорили. Но это по мнению Лары. По убеждению Ингварра языки всё же отличаются.

Скорее положительно Лара восприняла то, что в перечень предметов, которые изучались на добровольной основе, попали такие основополагающие в российских школах предметы, как физика и химия. Господи, ну кому они нужны в обычной жизни? Кто их помнит, кроме тех, кто потом связан с ними профессией?