Всё начиналось в юности

Димка лежал без движения и слушал, как посвистывают пули. Он уже не раз был под обстрелом, но так и не смог привыкнуть и спокойно переносить их жужжание. Не смог привыкнуть и к визгу летящего снаряда или мины. Так и кажется: летит точно в тебя.

Выстрелы грянули внезапно, и Димка не был готов к бою ни морально, ни физически. В его сознании застряла на переднем плане фотография широко открытых глаз убитого Паши. Его уши непрерывно поставляли информацию о неприятно повизгивающих над головой, несущих смерть и вселяющих в душу страх маленьких кусочках свинца. Этот пронизавший все существо страх полностью парализовал его волю. Он лежал, плотно прижавшись к земле, и находился в том состоянии, когда секунды кажутся вечностью. И даже тогда, когда перестала повизгивать над головой коса Смерти, он так продолжал лежать и потому не увидел, как скоротечно протекал этот бой.

Не видел, как по боевикам открыли огонь ребята из боевого охранения. Не видел, как на помощь к своим солдатам зигзагами рванул лейтенант Тягунов. Боевики перенесли на него огонь. Лейтенант упал и, раненый, принялся стрелять по ним, не позволяя бандитам вести огонь по бойцам своего взвода. Не видел, как подоспела во главе с ротным группа саперов. Боевики не выдержали, выскочили из укрытия, и это стоило им жизни.

Димка начал воспринимать действительность, когда подбежал ротный. Марусев увидел живого и невредимого сержанта и обложил его на всю катушку.

– Ты что… твою мать… разлегся?!.. Мог бы из своей канавы хоть сраненькую очередь дать, чтобы взводного прикрыть! Все еще не понял, что на войне?! Тут, если ты не убьешь, убьют тебя!

Это прозвучало прямым укором, и Димка начал сознавать, во что обошлась его минутная слабость. Если бы он прикрыл огнем взводного, когда тот бежал к ним, лейтенант остался бы невредим. Тем более, "бандиты" оказались неопытными. Обыкновенные чеченские пацаны в гражданской одежде. Потому и проникли так близко к позициям. Их послали на разведку, но нервы молодых горцев не выдержали, и они решились начать войну с "неверными", не дожидаясь приказа своего командира.

По всему получалось: Димка подвел товарищей в бою. Потому и сгорал он от стыда. В голову его лез один и тот же вопрос: "Как жить дальше?" Командир взвода Тягунов старше всего на два года, не струсил. Не струсили ребята, которые вели огонь по нападавшим. Не струсили, наконец, эти чеченские подростки, наверняка понимавшие, что живыми им из этой перестрелки не уйти.

С этого момента Димка жил и действовал механически, как лунатик во сне. Прощание с убитым Пашей Синицыным, ранеными Колей Коноплевым и лейтенантом Тягуновым не оставили в его сознании отпечатка. Он был занят собой и своими переживаниями. Ему казалось: все смотрят на него с упреком и осуждением.

На самом деле это было не так. Сослуживцы на его душевное состояние не обратили никакого внимания. Они находились под впечатлением боя и понесенных в нем потерь. Да и не было времени оценивать чьи-то душевные переживания. Нужно было выполнять поставленную задачу дальше. Только опытный ротный заметил, что сержант Кузнецов ест себя поедом. Чтобы как-то встряхнуть сержанта и немного загладить грубость, с которой он обрушился на него в конце боя, ротный отозвал подчиненного в строну.

– Кузнецов, хватит расстраиваться и киснуть. Ну, отматерил я тебя…, извини, в бою всякое бывает…

– Я не обижаюсь, товарищ старший лейтенант. Вы отругали меня справедливо…, за дело, – механическим голосом отозвался Димка.

– Ну и хорошо, что сам понимаешь. Учти на будущее, и выше нос. Расстраиваться сейчас некогда. Ты остался за взводного, придется выполнять его обязанности. Формуляр минного поля составлять умеешь?

– В учебке делал, а сейчас, боюсь, забыл. А вот, как делают привязку, помню.

– И то хорошо. Сделаешь привязку, а формуляр составить я помогу.

– Товарищ старший лейтенант, а зачем сейчас заниматься этими бумажками? Я и так помню, где и что мы поставили.

– Ты Кузнецов вроде умный, а дурак. Тут война… Мы сейчас с тобой есть, а через секунду нас нет! И каково будет тому, кто станет разминировать это поле? В общем лекции мне тебе читать некогда. Буссоли у меня нет. Бери компас, бинокль и с песнями вперед… Да ориентиры бери постоянные. Не вздумай указать "пеструю корову на лугу" или "отдельно летущий вертолет".

На Димкином лице появилось подобие улыбки. На душе стало немножко легче. Несмотря ни на что ротный доверяет ему, значит надо жить и воевать дальше. Воевать так, чтобы не было проколов.

*

Генерал Красин снова прибыл к командующему. По хмурому лицу генерал-полковника начальник инженерных войск безошибочно определил: приятных новостей не жди. Так и получилось. Они были вдвоем, и разговор получился предельно откровенным.

Командующий кивнул на лежавшую на столе карту.

– На, полюбуйся, разведка добыла карту боевиков. На ней вся твоя работа…

Красин внимательно всмотрелся в нанесенную противником обстановку. На карте были отмечены все установленные минные поля. Причем в точном соответствии со штабной картой федеральных войск.