Всё начиналось в юности

Осознание того, что его перехитрили, настолько разъярило командира, что он перестал соображать и контролировать бой. Не оценив обстановки, отдал приказ прорываться через минное поле и первым побежал в сторону спасительной степи. За ним побежали его лучшие воины. Передние подрывались и падали. Задние, чтобы не подорваться, бежали по павшим. А пулеметы и автоматы федералов поливали свинцом эту бегущую толпу.

Басаев бежал впереди, увлекая на прорыв попавших в огневой мешок бойцов, пока и под его ногой не рванула мина. Ему разворотило ступню. Оставшиеся в живых гвардейцы подхватили командира и понесли на руках. Под их ногами тоже гремели взрывы, но вместо павшего тут же вставал другой, и бег продолжался. Они бежали колонной и подобно минному тралу проделывали собой проход, в который устремились оставшиеся в живых боевики. И так продолжалось, пока остатки группировки не вырвались в степь.

Они вынесли своего раненого командира, но свыше полутора тысяч боевиков остались лежать на берегу реки Сунжи, теряя кровь, застывая и умирая от ран.

Как и предполагало командование федеральных сил, остатки группировки рассредоточились и скрылись. Некоторым группам удалось добраться до гор. Остальные были настолько деморализованы, что прекратили сопротивление и попрятались.

Таков был конец басаевской группировки, так упорно длительное время оборонявшей Грозный.

Глава 5

Приказ очистить поле от убитых боевиков и невзорвавшихся мин поступил только на четвертый день. К этому времени в минах должны были сработать самоликвидаторы. Но это в теории. На практике, как всегда, все оказалось сложнее. Задача осложнялась тем, что невзорвавшиеся мины было сложно найти. Поле перемешали взрывы, и обнаружить в этом месиве маленькую мину было непросто. Индукционные миноискатели для поиска пластиковых мин не годились, а загнать танки с тралами не позволяла местность.

В полном соответствии с негласным армейским законом: кто заварил кашу, тот ее и расхлебывает – эту непростую и опасную работу поручили тем, кто и устанавливал минное поле. Но едва батальон Смирнова приступил к выполнению боевой задачи, как на мине подорвался сержант срочной службы.

Генерал Красин приказал приостановить разминирование и поехал к командующему. Командующий принял решение: оградить поле, выставить охрану и отложить разминирование до лучших времен.

Подорвавшимся на мине сержантом оказался не кто иной, как Димкин друг Толик Кашин. Толик остался жив, но ступню его правой ноги раздробило полностью.

Димка прибежал, когда Толику уже оказали первую помощь. Болевой шок у него сняли, и паренек был в сознании. Увидев друга, Толик, преодолевая боль, попытался улыбнуться.

– Все, Кузнец, я отвоевал… Говорят: жить буду, только без своей родной ноги…

Димка во все глаза смотрел на искаженное болью лицо товарища, и жалость сжимала ему сердце. Он обхватил руку Толика и торопливо и неумело принялся оказывать ему моральную поддержку.

– Толик, ты, главное, не паникуй. Важно, что остался жив. А нога?.. Тысячи людей живут с протезами и ничего… Вспомни летчика Маресьева. Главное, быстрее поправляйся.

Толик слушал друга, и по лицу его потекли слезы. Он начал всхлипывать и, в конце концов, заплакал, как маленький ребенок.

– Нет, Димка, ты же знаешь, все не так… Инвалиды сейчас никому не нужны. Ни одна девчонка не захочет стать женой инвалида…, а работу и здоровые найти не могут. Лучше бы я подорвался сразу насмерть…

– А я говорю, держись, не сдавайся! От тебя самого все зависит! От иных инвалидов в десять раз больше толку, чем от некоторых здоровых…

Толик притих. Молча слушал товарища, а слезы из его глаз продолжали течь. Когда Димка выговорился, он пересилил очередной приступ боли и произнес совсем тихо и обреченно:

– Дурак я был…, а ты был прав. Война никому не приносит радости. От нее только смерть и горе…

Их прощание прервал подошедший военврач. Он увидел заплаканное лицо раненого и хрипловатым баритоном отсчитал его.

– Ну, что распустил нюни, защитник Родины? Жить надо вопреки всем обстоятельствам, а не слезы лить! Некоторые мужики не из таких передряг вылезали…

Толика увезли в Моздок. В душе у Димки образовалась пустота. Не было отныне рядом простого и доброго, сыпавшего незатейливыми пословицами и поговорками друга. Единственного из товарищей, кому мог довериться он в самом сокровенном.

*

После взятия Грозного в федеральной группировке войск произошли изменения. Какие-то части остались в составе войск гарнизона. Они, совместно с войсками МВД, участвовали в "зачистках" и ликвидации последствий боевых действий. Ведь на то же самое разминирование и очистку местности от невзорвавшихся боеприпасов требовалось немало сил и времени.

Наиболее мобильные части были нацелены на юг для поиска и уничтожения бежавших от федералов отрядов. Войска, скрежеща гусеницами и взрывая ревущими от натуги двигателями первозданную тишину, поползли в горы. Вместе с ними двигался на юг и саперный батальон подполковника Смирнова.