Всё о волшебной стране Тилоаре

Первая буква — небесный алмаз,
В ночь загорелся, под утро погас.
Или цветок, что и нежен, и мал,
Звездам подобно, сияет средь скал.

Она посмотрела на друзей.

— Звезды и цветки, — сказала она. — Нужно угадать, что займет пустой квадрат. Звезда — это, наверное, небесный алмаз, а цветочки — скорее всего эдельвейсы. Они похожи на звездочки и растут в горах.

— Значит, имя Хранителя начинается с «з» или «э». — Лиф забрал у Жасмин бумагу и сделала пометку на схеме.

Они разглядывали витраж, пока не заслезились глаза, и все равно не могли понять, как разгадать загадку.

— Ничего не понимаю! — удрученно воскликнул Барда. — Всего на витраже шестнадцать квадратов, но звезды и эдельвейсы на них изображены как-то нелогично.

Лиф был с ним согласен, Жасмин не находила себе места от беспокойства и раздражения.

— Возможно, нужно опираться на число шестнадцать, — принялся рассуждать вслух Барда. — Шестнадцать легко делится на меньшие четные числа. Например, взвод во дворце состоял у нас из шестнадцати стражников. Во время парадов они легко делились на восемь, потом на четыре, на два… — Он запнулся и завороженно уставился на витраж. — Глядите! — Он торжествующе изобразил на витраже крест, разделив таким образом витраж на четыре равные части. — Теперь все понятно, вместо шестнадцати маленьких квадратов мы видим четыре больших, каждый из которых состоит из четырех маленьких. И тогда…

Лиф посмотрел на витраж другими глазами. Теперь он тоже видел четыре квадрата. Два сверху, два снизу. В первом было три звезды и один эдельвейс, во втором две звезды и два эдельвейса, в третьем была уже только одна звезда и три эдельвейса, а в четвертом, в том, где был пустой квадрат…

— Каждый раз добавляется один эдельвейс, — возбужденно зашептал Барда. — А одна звезда исчезает. В четвертом большом квадрате не должно быть звезд, только четыре эдельвейса.

— Точно! — Лиф поверить не мог, что задачка решается так просто. Но пока Барда не разложил все по полочкам, она казалась неразрешимой. «Как хорошо, что Барда когда-то служил стражником во дворце и вспомнил былые дни», — подумал Лиф, вписывая «э» в первый пробел на схеме.

Барда улыбался.

— Две буквы мы уже отгадали! — приободрил он друзей. — Не пора ли нам навестить чудищ?

Глава 14. Имя

Друзья тихо отворили дверь в спальню. Хранитель даже не пошевелился, но чудовища, заметив их, угрожающе зарычали.

— Это невозможно, — выдохнул Барда. — Они не подпустят нас к себе. Как же нам отгадать загадку, стоя в дверях?

— Может быть, позвать их? — предложила Жасмин. — По очереди?

— Хорошо, только, пожалуйста, не зови первой Зависть, — попросил Лиф.

— Почему? — удивилась Жасмин.

Лиф замолчал, он выпалил свою просьбу, не думая, слова вырвались сами собой.

— Потому что… — Его сердце застучало быстрей, когда он осознал важность своих случайных слов. — Потому что Хранитель сказал, что даже ненавидящая и жадная очень ее боятся. Но это значит, что Зависть не жадная и не способна ненавидеть. Мы знаем, что она не может быть завистлива, потому что ни одно из чудовищ не названо в честь своего греха. Поэтому можно предположить, что она горделива!

Теперь друзьям оставалось только вспомнить другие слова Хранителя. Раньше разговоры старца о своих питомцах казались им пустой болтовней, но теперь они понимали, что в них крылась разгадка.

Они закрыли дверь в спальню и отошли в сторону.

— Он дал нам столько подсказок, а мы не обратили на них внимания, — покачала головой Жасмин. — Что еще он говорил?

— Он сказал, что однажды во время ужина Жадность чуть не убила ненавидящую, — уверенно заявил Барда.

— Если Жадность пыталась убить ненавидящую, значит, сама она не такая, — подхватил Лиф. — И жадной она тоже быть не может…

— И она не горделивая! — вставила Жасмин. — Потому что это грех Зависти. Получается, что Жадность завистлива!

Друзья зашли в ближайший зал и сели на разбросанные по полу подушки, теперь они знали, что им не придется приближаться к чудовищам. Разгадка была в их воспоминаниях.

— Что еще рассказывал Хранитель? — спросил Лиф. — Он говорил…

— Он говорил, что Ненависть не завистлива, — припомнила Жасмин. — Он сказал это, когда в первый раз показал нам чудовищ.

— Ты права! — согласился Лиф. — А еще она не умеет ненавидеть, не горделива, потому что горделива Зависть, не завистлива, потому что завистлива Жадность. Выходит, Ненависть жадная!

— Гордыне остался только один грех, — завершил Барда. — Она ненавидящая!

Лиф молча вписал «н» во второй и последний пробелы. Осталось разгадать только одну букву.

Барда повторил относящиеся к ней строчки:

Третья буква — различий число,
Что двух близнецов омрачает чело.

— Понятия не имею, что это может значить. Возможно, я глупая, но…

— Если ты глупая, то мы тоже идиоты, — бросил Барда. — Эти строчки для меня — как серый туман за стенами дворца.