Всё ради любви

Энджи не верилось, что ей может быть так хорошо. Ей стало ясно, что все эти годы скорбь и тоска застилали ей горизонт, не пропуская свет. Она поняла: все эти вещи, детская одежда и игрушки, держали ее в плену, а сейчас она наконец освободилась. Она жалела, что ее не видит Конлан, который в прежние годы часто заставал ее рыдающей над детскими пеленками, или над одеяльцем, или над распашонкой. В этих коробках не было ни единой вещи, не омытой ее слезами.

Энджи нажала на мобильнике одну из кнопок быстрого набора.

— Отдел новостей.

— Привет, Кэти, — произнесла Энджи в трубку. — Это Энджи. Конлан на месте?

— Конечно.

Через мгновение на том конце раздался голос Конлана:

— Привет. Ты в городе?

— Нет. Возвращаюсь в Вест-Энд.

— Ты едешь не в том направлении.

Она рассмеялась:

— Отгадай, что у меня в багажнике.

— Последний писк моды.

Энджи чувствовала себя, как алкоголик, который наконец-то признался себе в том, что у него есть проблемы. Коробки, лежавшие сейчас в багажнике, имели для нее такой же терапевтический эффект, как для запойных пьяниц — собрание «Анонимных алкоголиков».

— Детские вещи.

Наступила пауза, потом она услышала его встревоженный голос:

— В каком смысле?

— Колыбель. Одежда. Все. Я забрала из хранилища все, что там было.

Снова пауза.

— Для Лорен?

— Ей же это понадобится.

Энджи знала, что Конлан услышал в этих словах и недосказанное: «А нам нет».

— Ты как?

— Это нечто удивительное, Кон. Я давно так хорошо себя не чувствовала. Помнишь, как мы с тобой в Уистлере катались на лыжах вне трасс? Нас туда еще доставлял вертолет.

— Ты перед этим еще три ночи не спала.

— Точно. Мне было ужасно страшно, даже тошнило от страха, но, как только вертолет сбросил нас, я понеслась вниз по склону, а потом не могла дождаться следующего раза. Вот так я себя и чувствую сейчас. Будто снова лечу с горы.

— Ого!

— Знаю. Жду не дождусь, когда все это передам ей. Она будет в восторге.

— Энджи, я горжусь тобой.

Только после этих слов она поняла, что именно ради такой похвалы и позвонила ему.

— Отпразднуем завтра вечером?

— Обязательно, и ты не отвертишься.

Энджи улыбалась, когда нажимала на кнопку «отбой». Из радио зазвучала старая песня Билли Джоэла. «Для меня это рок-н-ролл». Она прибавила громкости и стала подпевать. Когда она въехала в Вест-Энд и свернула на дорогу к дому, она уже пела во весь голос и отбивала ритм по рулю. Так чувствует себя подросток, который возвращается домой после победы своей школьной футбольной команды.

Энджи остановила машину у домика, взяла сумку и побежала к крыльцу.

— Лорен! — позвала она, войдя в дом.

Ее встретила полнейшая тишина, и только в камине потрескивали поленья.

— Мы здесь, — послышался голос Лорен.

Она сидела на диване. Ее щеки были мокрыми от слез, глаза покраснели. Дэвид сидел рядом и держал ее за руку. Похоже, он тоже плакал.

Энджи пронзил страх. Она знала, почему женщины плачут в середине беременности.

— В чем дело?

— Мы с Дэвидом разговаривали.

— С тобой все в порядке?

— В порядке.

Энджи облегченно выдохнула. Опять она беспричинно всполошилась!

— Фу! Ну что ж, беседуйте дальше. — Она сделала шаг к лестнице.

— Подожди, — остановила ее Лорен и неуклюже встала с дивана. Взяв листок бумаги, она протянула его Энджи.

Дэвид тоже встал и, подойдя к ней, обнял ее за плечи.

Энджи стала читать письмо:

«Уважаемая мисс Рибидо! Рады сообщить вам, что мы готовы принять вас в Университет Южной Калифорнии… первый курс… полную стипендию, покрывающую расходы на обучение и проживание. Просим сообщить свое решение до начала июня».

— Я в этом не сомневалась, — с гордостью проговорила Энджи. Ей хотелось крепко-крепко обнять Лорен, закружить ее по комнате, смеясь и ликуя, но такое проявление радости в случае с Лорен было бы даже опасно и для нее, и для ребенка.

— Я даже не надеялась, что поступлю.

Энджи поразила грусть, прозвучавшая в ее голосе, и у нее защемило сердце. За последний год на долю Лорен выпало немало испытаний, но и это — исполнение ее мечты — тоже было серьезным испытанием в сложившихся обстоятельствах, не менее трудным, чем решение судьбы ребенка. Одно было неразрывно связано с другим.

— Я горжусь тобой.

— Это все меняет, — сказала Лорен так тихо, что Энджи едва расслышала.

— Как можно учиться в университете, имея ребенка на руках, ведь правда? — заявил Дэвид, не дававший Энджи обнять и утешить Лорен.

— Ему будет два месяца. — Лорен произнесла это отстранение, как будто к ней это не имело никакого отношения.

Энджи прикрыла глаза. Она понимала, что однозначного ответа нет. Она хорошо знала то, что еще не было известно Лорен: ясли, куда принимают таких крох, найти очень трудно. А если такие и найдутся, то они обойдутся в кругленькую сумму. Она задумчиво потерла переносицу. У нее было ощущение, что она находится на тонущем корабле: вода неуклонно прибывает.

— Это действительно проблема, — наконец сказала она, не считая нужным лгать. — Но ты сильная, умная девочка…

— Умная девочка не вляпалась бы во все это, — перебила ее Лорен.