Всё сложно

Дальше он уже по обычному сценарию, с чувством полного удовлетворения, скорчил оскорбленную, презрительную мину и начал пыхтеть. На стоянке он в бешенстве швырял вещи в багажник. Потом он позвонил Марли и начал с ней ворковать, как будто на земле не было отца нежнее, чем он. Мы зашли домой. Он схватил ключи от машины и направился к двери.

– Куда это ты собираешься?

– Поеду в Пунтуаз, куплю себе травы.

– Никуда ты не поедешь на моей машине! Ты забыл, о чем мы говорили?

Дело в том, что за несколько дней до этого он решил сделать Жоаре одолжение и подвезти ее в аэропорт. В результате он заблудился, Жоара пропустила свой самолет, а он еще и устроил аварию, в которой основательно покорежил автомобиль. Он врезался в другую машину. Чтобы водитель другой машины согласился не звать полицию и не обращаться в страховую компанию, Жоффруа дал ему моих денег. Виноват в аварии, конечно, был тот водитель. Жоффруа еще ни разу не был ни в чем виноват.

– Да что ж, блин, такое, – завыл он. – Тогда я ухожу.

– Сделай одолжение!

Он хлопнул дверью и ушел. Я, конечно, не верила, что он и правда ушел. Это было бы слишком хорошо. Но я вдруг поняла: ни за что на свете я не могу больше терпеть его в своем доме. Нам с Роми стало так хорошо и свободно, что мы просто не могли надышаться.

– Мама, а вдруг он там замерзнет? – спрашивала Роми.

– Ну значит, одним уродом будет меньше, но черта лысого он замерзнет.

И действительно, через пару часов он вернулся. Воздух в доме снова стал тяжелым, а неприязнь и «нерадость» были такими густыми, что можно было задохнуться. Это было какое-то совершенно физическое ощущение.

Я пошла к Гаэль поздравить ее с наступающим Новым годом. Гаэль была в курсе наших отношений с Жоффруа. Я рассказала ей, что случилось, и она сказала мне:

– Слушай, хватит. Выстави его к черту. Скажи ему, что тебе нужно какое-то время передохнуть.

– Так и сделаю. Да пусть катится вообще, с меня хватит.

– Боюсь, что так быстро ты от него не избавишься, вы же женаты.

– Вылетит как пуля.

Я вернулась домой и сказала ласково как могла:

– Так не может продолжаться. Я больше не могу. Тебе нужно уехать на какое-то время.

– Я поеду в Бордо, повидаю Эву.

– Отлично, поезжай.

– Я, наверное, не пойду сегодня вечером к Карин, – сказал он.

– Да уж, пожалуй, не стоит.

Под вечер мы с Роми приоделись, сложили всю еду и подарки в машину и поехали к Карин. В доме было тихо, стояла огромная нарядная елка, но не было никаких гостей, не было веселья, не было стола, не было музыки. Все были в обычной домашней одежде.

Мы с Роми сложили под елку свои подарки, которые Роми старательно завернула в нарядную оберточную бумагу. Все просто сидели на диване и ничего не происходило. Потом они стали открывать подарки, для нас подарков не было. Только какая-то чудовищная детская сумочка для Роми, которую купила Жоара. А мы купили весьма стоящие подарки всем.

Карин и Мика включили какую-то музыку на ютьюбе, и все стали играть в музыкальные стулья и в лимбо. Было весьма тоскливо. Потом стали играть в какую-то игру типа «Замри», и Карин, оказавшись рядом со мной, сверлила меня каким-то странным, нездоровым взглядом, от которого мне делалось не по себе. Ее дом был очень уютным, но в нем всегда была напряженная атмосфера. В какой-то момент я всегда обнаруживала, что сижу, сжавшись в комок, и как будто стараюсь занять как можно меньше места. Мне не хотелось двигаться, не хотелось ничего говорить и уж точно не хотелось играть в дурацкие пионерские игры. Но я все делала – играла, пыталась улыбаться. В Новый год мне уже было немного легче оттого, что Жоффруа завтра уедет. Мы поели то, что я принесла, ровно в полночь подняли бокалы и все – нам с Роми нужно было отправляться домой. Роми помнила, какие веселые вечеринки мы устраивали на Новый год в Рамат-Гане, и была очень разочарована.

– Это нечестно, мама, что мы им купили такие красивые подарки, а они нам – совсем ничего.

– Не страшно, зайчик.

Честно говоря, я тоже удивилась. Причем никто не сказал чего-то вроде:

– Ой, а мы вам ничего не приготовили, так неудобно.

Нет, все деловито открывали наши подарки, как будто это нормально. Получалось, что мы принесли подати, а не обменялись подарками.

Когда мы вернулись, Жоффруа уже давно был в кровати. Я не могла спать. Я все думала, что я полная идиотка. А вдруг он настоящий преступник, вдруг он сидел в тюрьме? Я поняла, что боюсь его, что не знаю, что за существо рядом со мной, что оно разговаривает как местная гопота, что в глазах его тупая злость и ярость, что оно, возможно, опасно. Я стала с ужасом искать его в гугле, боясь найти какое-нибудь заведенное дело. Но зря, конечно, такой мелкий шакал не будет нигде светиться.

Наутро я отправилась на работу, Роми осталась с Жоффруа, потому что школа еще не началась. Мы договорились, что он поедет в Бордо, а потом поживет у Гая. Я приехала на работу и поняла, что не могу работать и очень волнуюсь, что оставила с ним Роми. Я извинилась и поехала домой.