Всё сложно

– Ну если тебе так тяжело со мной работать…

– Послушай, я клянусь тебе головой своей матери, что никогда не уволю тебя с работы и не выгоню из своего дома, ты слышишь?

– Ок, спасибо за эти слова.

И я отправилась домой собирать чемоданы и организовывать отъезд. По дороге домой я брела на вокзал по красивой улице, мимо нарядных витрин, было очень холодно. Я видела сидевших под магазином бомжей, и меня неприятно царапнула мысль, что Жоффруа скоро может оказаться в их числе. Из поезда я позвонила Гаю и рассказала, что уезжаю в Израиль. Мы договорились, что он придет вместе с Жоффруа и они заберут его вещи.

Я встретила Роми из школы и рассказала ей, что мы едем в Израиль, она очень обрадовалась. Я договорилась с Гаэль, что она поживет у меня и посмотрит за животными, Жоара погуляет с Мишкой.

Через какое-то время Гай и Жоффруа зашли за вещами. У меня было такое ощущение, что Гай – социальный работник, который привел своего подопечного. Я, конечно, никогда не видела социальных работников, кроме своей сестры, и не была в такой ситуации, но мне представлялось это именно так. Кто-то добрый, терпеливый и сильный приходит в семью кретинов, какой в этом случае была моя, и следит, чтобы не случилось драки или еще какого-нибудь безобразия.

Жоффруа выглядел жалким, очень худым, бледным, заросшим, но никаких чувств, кроме отвращения и стыда, у меня не вызывал. Он с несчастным видом ходил и собирал свои шмотки в целлофановые мешки. Роми подавала ему его вещи, дружелюбно говоря: «Вот это твое и это». Я тоже взяла мешки и быстро и споро сложила в них его барахло. Мы с Роми держались приветливо и по-дружески, но было ясно, что он уже не часть нашей семьи.

Почти до утра я прибиралась в квартире, чтобы Гаэль не было противно у нас.

Визит домой

Рано утром мы встали, организованно собрались, без опоздания приехали в аэропорт. Мы вовремя прошли все контроли безопасности и паспортов, единственное, что меня смущало, так это то, что на посадочном билете не было указано ни точное время посадки, ни места. Я никогда раньше не летала лоукостами и не знала, как это работает. Мы бегали по магазинчикам дьютифри и пытались купить всем близким хотя бы маленькие подарки. Потом мы решили купить бутербродов, моя мама напугала меня, что в лоукостах не дают еды, а лететь пять часов. В киоске с бутербродами была совсем небольшая очередь, то есть за секунду до нас подошла дама. Наш полет уже объявили в громкоговорителе, я спросила даму, не уступит ли она нам очередь. Дама надменно подняла бровь и сказала, что она была раньше и все торопятся.

Я, конечно, слегка напрягалась, пока даме наливали кофе и вежливо с ней общались, но я не волновалась. В юности я работала в аэропорту и знала, что раз уж ты прошел контроль безопасности, то самолет без тебя не улетит. Такой закон. Я сама делала эти объявления на разных языках по сто раз, пока все охотники до удешевленной парфюмерии и сигарет не собирались наконец-то в самолете. А тут так ненастойчиво, негромко разок пробормотали, и все.

Мы схватили бутерброды и весело побежали на посадку, но возле выхода не было ни одного человека. Стюарды, однако, были на месте. Извиняясь, я подошла к стойке и вручила стюардессе наши посадочные билеты.

– Pardon, madame, – сказала мне стюардесса, – но посадка уже закончилась.

– Что значит закончилась? Вот же самолет внизу!

– Но двери уже закрыты.

– Да вы серьезно, что ли?! Ну так откройте!

– Это невозможно.

– Да как это невозможно?! Вы что, конечно, возможно! – вопила я.

Но все было бесполезно. Там, где в Израиле пошли бы навстречу, тут стояли горой, будь то обед чуть позже, чем подают в ресторане, или посадка на самолет. И моя маленькая дочка, заливающаяся слезами, не могла никого растрогать. А может, и правила изменились, а я была не в курсе. Когда я была студенткой и работала в аэропорту, не существовало «лоукостов». Я медленно сползла по стенке на идеально чистый блестящий пол.

Нас вернули в аэропорт, я поменяла билет на следующий день. Пришлось, конечно, позвонить своим и объяснить, в чем дело. Мама предложила мне оплатить разницу. Потом я позвонила Сандрин, чтобы предупредить о том, что мы приедем завтра.

– Послушай, не надо ехать домой, переночуйте в гостинице при аэропорте. Я заплачу, – сказала мне Сандрин.

Так мы и сделали. Роми мгновенно успокоилась и ста ла воспринимать происходящее как приключение. Когда мы зашли в маленький, безликий, лишенный какого-либо уюта гостиничный номер, Роми обрадовалась:

– А я ведь впервые в гостинице. Мне нравится наша квартирка, а тебе, мама?

– Ну обычный гостиничный номер, но я тоже считаю, что он отличный.