Всё сложно

На следующий день Ирка уезжала домой и на прощанье сказала, что надо поскорее избавиться от Жоффруа: это никуда не годится, это жутко – иметь в доме бесконечно обсаженное существо, которое ни за что не платит, загаживает всю квартиру, съедает мою еду, обдалбывается и орет в телефон.

Как-то я работала из дома. Пока я шла забирать Роми из кружка, Карин написала мне в скайпе, что я должна ей тысячу двести евро за электричество и чтобы я выплатила это немедленно.

– Как так? Я же тебе платила каждый месяц.

– Это разница, которую высчитывают в конце года.

– Тысяча двести евро за электричество в маленькой квартирке, когда я платила тебе около 200 евро каждый месяц?!

– А что ты хочешь, если никогда не выключать обогреватели, то так и получается.

И она понеслась объяснять мне, какая я дура и ничего не понимаю ни в чем. Тот факт, что в квартире все это время безвылазно торчал Жоффруа и даже не мог выключить обогреватели в спальнях, ее не смущал. Во всем, как всегда, была виновата я.

Я написала Жоффруа, что надо поделить этот счет пополам. Он мне ответил, что не собирается ни за что платить и что все это из-за нас с Роми, которые никогда не выключали обогрев и вообще ничего не соображаем.

– Тогда не возвращайся больше домой, ты понял?

– Че это? Если ты закроешь дверь, я вызову полицию, они тебя заставят меня впустить.

– Давай зови.

– А с работы тебя скоро уволят, они уже не знают, что с тобой делать, такая ты тупая. Вот увидишь, подожди немножко. Они все скоро узнают, кто ты такая на самом деле.

– Угу, тебя забыли спросить.

Я позвонила Гаю и рассказала о случившемся.

– Закрой дверь и не пускай его домой, пусть спит на улице, тварь такая.

– Я боюсь, приди, пожалуйста.

– Хорошо, я скоро буду у тебя.

Роми сидела рядом со мной, и у нее горели глаза, она, видимо, решила, что мы с ней участвуем в фильме жанра экшн.

Гай пришел, и я налила ему тарелку супа, мы стали ужинать, и, пока болтали, Жоффруа открыл дверь, которую мы тупо забыли запереть. Жоффруа был очень мрачен. Поздоровался с Гаем и сказал:

– Пойдем покурим, и я тебе кое-что объясню, – так, как будто я была здесь совершенно ни при чем.

Они пробыли во дворе какое-то время и вернулись.

– Ну? – спросила я у Жоффруа. – Когда ты собираешься платить свою половину?

– Я не собираюсь, я вот Гаю объяснил.

– Мне как-то пофигу, что ты ему объяснил, это мои деньги, и я не принимаю никакие твои объяснения, ты уже достаточно высосал из меня денег.

– Ты заткнись вообще, ты ни хера не понимаешь!

Глаза у Гая потемнели, он до сих пор не представлял, что Жоффруа смеет так со мной разговаривать, и только сейчас он увидел, почему я его боюсь и о чем на самом деле говорю.

– Я не понял, – сказал он, – ты считаешь, что ты не должен платить по счетам, и пусть женщина с маленьким ребенком помрет с голоду в чужой стране и платит за тебя? Ты подумал, как она будет?

– Ну я же тебе объяснил только что.

– Что ты мне объяснил? Что тебя ищут префекты, потому что ты не платишь алименты своей дочке? И что? Это Юлина вина?

– Я не собираюсь ни за что платить! – завизжал Жоффруа. – Вы вообще ничего не понимаете!

– Конечно, где уж нам, никто ничего не понимает, один ты у нас умный, – взбесился Гай.

– Хочешь пойдем-выйдем? – сказал Жоффруа остервенело, забрасывая при этом белье в стиральную машину.

– Да не буду я об тебя руки пачкать, – сказал Гай.

– Я сейчас полицию вызову, – огрызался Жоффруа.

– Нет, это мы ее вызовем, – вступила я.

– Давай, звони в полицию, – сказал мне Гай на иврите.

– Думаешь сказать им, что он агрессивный и обкуренный?

– Да ну нафиг, он же может сказать, что у меня тоже трава есть.

Я набрала полицию, впервые в своей жизни не для того, чтобы пожаловаться, что кто-то слишком громко слушает музыку. Женщине на другом конце провода я объяснила, что муж, с которым я рассталась, не хочет уходить из моей квартиры и ведет себя агрессивно.

– Он вас бьет, мадам?

– Нет, но он кричит, а у меня маленький ребенок, и я боюсь.

– На чье имя записана эта квартира, мадам?

– У нас еще нет контракта на руках, владелец квартиры должен будет его сделать в ближайшем месяце.

– Ну тогда мы не можем вам ничем помочь, мадам, делайте контракт на съем на ваше имя, и тогда мы сможем его выдворить.

Гай и Жоффруа слушали мой разговор с полицейской.

– Бери Роми, пойдемте ко мне, я не оставлю вас с этой тварью наедине.

Мы с Роми собрали рюкзак и ушли. Из дома Гай позвонил Пьеру, хозяину квартиры. Они были старыми приятелями.

– Гай, ты лучше не вмешивайся в это все, заботься о своих детях и о себе. Какое тебе дело до всех остальных? – сказал ему Пьер. – Я не хочу возиться с полицией и вот этим вот всем. Он съедет, он мне обещал.

На этой неделе дети жили у Карин, поэтому Роми была одна. Она быстро свалилась спать. А мы пошли в нашу любимую комнату с камином.

Там мы налили чаю, закурили и стали успокаиваться. Начали снова болтать, но болтать слишком долго, конечно, не получилось – очень уж сильно нас тянуло друг к другу. Не терпелось заново пережить это: касаться, знакомиться, пробовать на вкус. Это было словно полет в космос и обратно, вдвоем и наедине с собой.