Всё сложно

Когда все закончилось и мы лежали, прижавшись друг к другу и чувствуя кожу друг друга, я сказала:

– Ты знаешь, ты мне всегда нравился, даже когда ты еще был мужем Карин.

– Ты мне тоже, когда ты приезжала в гости и мы с тобой остались здесь вдвоем, я представлял себе секс с тобой, но я не посмел, конечно. Я был ей верен все эти четырнадцать лет.

Я точно знала, что Карин не была ему верна, но ничего не сказала.

– Я бы тоже ни за что не стала, муж подруги – это табу.

Он, видимо заметив мой взгляд, сказал:

– Только, пожалуйста, не говори, что она мне изменяла, даже если ты что-то знаешь. Я не хочу думать, что прожил всю жизнь во лжи.

– Нет, конечно, я не собираюсь ничего об этом говорить.

Мы еще долго оставались возле камина, осиновые дрова потрескивали и наполняли комнату приятным запахом. Мы обнимались, смеялись, курили.

– Знаешь, ты можешь наладить с Карин отношения. Ты, видимо, была ее проект, как Жоара или тот бомж, которому она помогала, помнишь? Если ты позвонишь ей, начнешь на меня жаловаться (я, ей-богу, не обижусь), будешь вся такая несчастная, она снова примется тебя опекать.

– Ты серьезно?

– Ну да, я ее хорошо знаю.

– Нет, спасибо, у меня тоже есть границы, и я не проект.

– Ну смотри, я бы не обиделся.

– Перестань, пожалуйста, даже не думай.

– Это сработает с ней.

– Но не со мной.

– Ну как знаешь.

– И, кстати, про электричество, за которое она хочет денег. Этого не может быть. Я за весь этот дом в три этажа и девять комнат в самые холодные месяцы платил максимум триста евро. Попроси у нее распечатку.

– Я уж как-то заплачу, я понимаю, что она не даст никакую распечатку. Она хочет мне за что-то отомстить.

Избавление

На следующий день на работе Карин опять подскочила ко мне:

– Какого черта я должна знать, что вы там между собой не поделили, ты, Гай и Жоффруа? Какое мне дело до вас, чертово отребье?!

– Я не знаю, какое тебе дело до нас.

– А какого хрена мне звонит Жоффруа с жалобами на вас?

– Зачем ты с ним разговариваешь? Кстати, есть какая-то распечатка подробного счета за электричество, за тот период, за который ты хочешь денег?

– Что?! Только посмей мне не заплатить! Ты мне заплатишь все, тебе понятно?!

– Почему ты так разговариваешь со мной вообще? По какому праву?

– С тобой иначе нельзя.

Я, конечно, могла ей сказать, что меня не интересует ее мнение, как со мной можно или нельзя, и как раз она, как мой официальный начальник, и не имеет права разговаривать со мной таким тоном. Но я думала, что, может, она со временем успокоится и не надо обострять. Сейчас я понимаю, насколько в принципе неверно было так считать. Но, возможно, инстинкт самосохранения подсказывает нам единственно правильное поведение.

Днем мне позвонил Жоффруа и с явной угрозой в голосе заявил, что вчера он заходил в полицейский участок. Там он якобы сказал, что его хотят выгнать из дома, а ему, конечно, ответили, что ни за что этого не допустят.

– Так что только попробуй не открыть мне дверь!

– Ага, я очень боюсь.

В перерыве я позвонила Пьеру и объяснила, что мне нужен контракт на квартиру только на мое имя и сделать его нужно срочно. Пьер сказал, что все понимает, и мы договорились на завтра.

Когда я шла домой, мне позвонила Карин:

– Подтверди мне, что ты заплатишь за квартиру моему другу Пьеру и не впутаешь его в свое дерьмо!

– А я кому-то что-то не заплатила?

– Мне всякое говорили. Так ты будешь ему платить?

– Конечно.

– «Конечно» – твое любимое словечко, – заявила она и отключилась.

На следующий день я работала из дома, и Пьер приехал ко мне. Мы быстро подписали контракт на квартиру. Договорились, что первого апреля, когда контракт войдет в силу, я сменю замок и выставлю вещи Жоффруа. Дни, остававшиеся до конца марта, мы с Роми провели у Гая. Под конец месяца, в день зарплаты, я перевела Карин деньги и послала ей по скайпу копию перевода. В ответ она мне написала:

– С кем ты переспала за эти деньги?

– Что?!

Она заткнулась, а я сохранила копию этого послания. Я переслала его Гаю, и он сказал, что ему ужасно стыдно за нее и за то, что он прожил с ней так много лет и это мать его детей.

Дома у Гая мы вместе все думали, что мы будем делать, если Жоффруа заявится с полицией искать меня и требовать пустить его домой. В конце концов мне позвонила моя сестра и посоветовала обратиться в полицию первой.

– Тут, понимаешь, кто первый встал, того и тапки. Всегда слушают того, кто первым пожаловался. Пойди прямо в участок, скажи, что вы разошлись, а он попросился «типа водички попить» и вот уже два месяца как не уходит.

Первого апреля я нашла ближайший участок полиции и, трясясь, ждала, пока он откроется. Наконец меня впустили, хотя и пытались через интерфон выяснить, что мне нужно. Орать на всю улицу не хотелось, и я как-то уговорила позволить мне войти. Я объяснила все, как мне велела сестра, и даже пыталась показать свой контракт на квартиру, полицейский отреагировал очень вежливо:

– Мадам, это ваша квартира, и вы имеете полное право его оттуда выставить. Если он будет нам звонить, мы никуда не поедем.