Всё сложно

Все это время нужно было продолжать ходить на работу, хотя уже было совершенно непонятно зачем. Спать и есть я совсем не могла. Ночи напролет я смотрела какие-то сериалы, в которых нет ничего тяжелого или жуткого. Я ненадолго засыпала, проглотив несколько таблеток успокоительного, и снова просыпалась. Лицо мое посерело, я буквально чувствовала, как мне сводит скулы в бесконечной гримасе плача, но плакать при этом не получалось.

А с Гаем у нас установились своеобразные отношения. Мы виделись довольно часто, занимались сексом, когда он приходил по вечерам, – и это была единственная моя положительная эмоция. Впрочем, он всегда подчеркивал, что не готов к тому, чтобы мы стали парой, и более того – дети ничего не должны знать о наших отношениях. Все мои друзья были далеко, и только верные Ирка и Нинель оставались со мной на связи. Появилась и еще одна подружка, с которой мы были знакомы в Израиле, но там практически не общались. Она тоже была в полном жизненном раздрае: разошлась с мужем, потеряла работу, была в каких-то мучительных, неровных отношениях – и нас с ней как-то сплотили похожие переживания.

Вокруг была прекрасная парижская весна, стало совсем тепло, но мне было серо и страшно. Ясно было, что эти походы в офис меня доконают, но нельзя было не приходить, иначе они могли сказать, что я нарушила правила поведения на работе, и не дать мне зарплату за следующие три месяца.

Наступило лето, мы с Роми часто ходили в гости к Гаю, Роми играла с его детьми, мы болтали в саду. Иногда по вечерам мы разжигали костер.

Я очень любила Гая, это было то самое ощущение, буквально физическое, про которое просто знаешь, что оно есть. Если на вопрос, любишь ты кого-то или нет, ты начинаешь думать, то сразу ясно, что нет. Но когда есть вот это самое чувство, где-то в области сердца или даже солнечного сплетения, ошибиться невозможно. Однако со стороны Гая все было не так просто. Мы были очень близкими друзьями, мы обсуждали все на свете – философские вопросы, будущее человечества, человеческие отношения и еще много всего. Мы не во всем сходились – восемь лет армейской службы оставили свой след, он верил в то, что система нужна. Я же наоборот часто не могла понять, зачем детям в школе нужно запоминать таблицу умножения или выводить письменные буквы. Если мы не занимались сексом, то мы почти не обнимались и не целовались, и меня это расстраивало. В те выходные, когда он пропадал, я грустила и старалась не думать о нем. На душе все равно было тоскливо. Ох, как же хорошо известна мне эта тоска, когда я люблю мужчину больше, чем он меня. Но в основном мы виделись очень часто, пили по утрам вместе кофе, если он работал из дома, проводили вечера вместе с детьми или я звала его к нам вечером на ужин, когда его дети были у Карин. Потом он уходил и возвращался, когда Роми уже спала.

Однажды, когда мы в очередной раз лежали голыми в обнимку после секса, он сказал, что ему совсем неохота устраивать у себя прием, который он обещал своей сотруднице. Он уже не раз говорил мне об этой вечеринке, куда его сотрудница должна была привести своего парня из Турции, при этом меня он на эту вечеринку не приглашал.

– У меня вопрос, – не выдержала я, – а почему, пока я была с Жоффруа, ты приглашал нас на подобные мероприятия, а теперь нет?

– Ну потому, что там будет Лейла. Ты хочешь прийти? Приходи, конечно.

– Что, блядь?! Ты все еще встречаешься с Лейлой?

– Ну да.

– Офигеть. Я и забыла о ней. И что же ты с ней делаешь такого, раз ты мне говорил, что секс у вас давно сдох и в ваших отношениях уже ничего нет?

– Ну смотрю фильмы, езжу, гуляю, все, что я не могу делать с тобой, потому что у тебя ребенок.

– Просто здорово, – сказала я и отодвинулась от него.

– А что же ты хочешь, чтобы я взял тебя жить в свой дом вместе с твоими котами и собаками? Зачем мне расставаться с Лейлой, если ты, может быть, скоро уедешь в Израиль? Я не могу взять на себя ответственность за тебя.

– Я ни у кого и никогда не просила брать за меня ответственность, и я не собираюсь больше ни с кем жить, и с тобой в том числе, но вот это все мне противно.

Повисла тяжелая пауза. Он лежал, глядя в потолок, и тяжело дышал. Я встала, накинула халат и вышла в кухню покурить. Он присоединился ко мне.

– Я надеюсь, что мы сможем оставаться друзьями. Я очень тебя ценю и не хочу тебя терять, – сказал он, обнимая меня.

– Мне тоже нужен друг. Но мы останемся только друзьями с этих пор, – сказала я, убирая его руки со своих бедер. – Ты выбрал Лейлу, на здоровье.

– Ой… ну не говори так.