Всё смешалось

Сосиски выстроились полукругом. Каждая держала ружьё. Десятка Горчиц первым поднял оружие, когда за спиной взорвался крик: «Изрешетить ему голову!». Шестёрка Хренов замялся, но Восьмёрка Кетчупов его пнул. Сапогом.

Огромная рука Евсеева схватила колбасные изделия и бросила на тарелку.

Комната с занавешенными окнами. На кушетке лежала Ирка, но, к ужасу Григория, совсем тощая. Вокруг да около расхаживал, вот сюрприз-то, тот самый солдат Сарделька, с самым что ни на есть грустным лицом. С маленькой книжкой, из которой он зачитывал.

— Это было страшное время… Одна страна встаёт на другую, одни ложатся под других, всюду чёрт знает что и хаос. Один маленький герой из Москвы отправился за тридевять земель мыть сапоги в водах Босфора. Когда он добрался, гадкие турки помолились Сатане и тюкнули героя по башке. Очнулся он без сапог. Зато под кожей левой руки появился микрочип. По возвращении домой вся техника вышла из строя.

Пока Ирка дрожала от страха, рассказчик не останавливался.

— Одному мальчишке перебежала дорогу чёрная кошка. Что делать, как спастись от несчастий? Надо было сделать кошку белой. К великому сожалению, наш герой читал «Гарри Поттера», «Властелина колец», «Князя Пустоты», «Игру престолов», «Ведьмака» и другие нерусские сказочки для предателей. Он поймал несчастное животное и сварил его в кастрюле. Так как вода была пополам с негашеной известью, трупик кошки сменил цвет на белый. Беды миновали, а мальчик записался в чернокнижники.

Иркины щёки были все заплаканы. Гриша осмелел и схватил Сардельку за шиворот.

— Ты чем тут занимаешься?

— …в слезах и заключается леченье.

Сарделька развернул к Грише обложку. На ней было чёрным по белому написано «101 рассказка». Что-что? «Приплыли. Не вовремя я насмотрелся советских сказок».

Из кушетки вылезла рука с согнутыми средним и указательным пальцами, вставила их Грише в ноздри и потянула. Пора жаловаться в полицию. Эй, да это рука самого Евсеева. Его всё равно отмажут.

Волжский парень лежал на больничной койке с распахнутыми глазами. Вон оно что.

Очнулся, проснулся. Надо думать, что будет дальше. Только где он?

Григорий повернул голову вправо. Первый увиденный им пациент вопил как резаный:

— Я не иначе как вице-король Индии. Где мои абреки, мои кунаки, мои наибы, мои слоны?

Это откуда? Из унылого Бендера.

Второй повторял откуда надо:

— Я готов служить государю императору до последней капли крови.

Гриша повернулся к третьему.

— Я им сколько раз говорил, Нину похитили. Они мне не верят. Заводят шарманку: «Белый-белый, совсем горячий».

Куда он попал?

Ещё один сидел на койке в парике восемнадцатого века.

— Тройка, семёрка, туз. Тройка, семёрка, дама. Что-о-о наша жи-и-изнь? Игра-а-а!

Что-то знакомое. Его звали «Анна Герман Титов». Как-как? Опять всё перепутал.

Следующий пациент тоже доисторический:

— А знаете ли вы, что у киевского мэра под самым носом шишка? Записки завершены, скоро опубликую.

Гришин взгляд упёрся в стену. Прямо напротив пролетал беспилотник, и не над чем-нибудь, а над… гнездом с кукушкой!

Пациенты все разом подняли руки и зашевелили длинными кривыми пальцами с давно не стрижеными ногтями.

Надо спасаться, пока не съели. Вскочил бы, да связан, а во рту кляп. Гриша перепугался почти как тот первобытный человек в фильме «Миллион лет до нашей эры», которому приснился магазин бытовой техники.

Заорал.

Он снова лежал в палате, но кошмары закончились. Если не считать того, что окружавшая его больничная палата была неприглядной. Как будто на ней экономили раз сто. Потолок и стены все облупленные, и паутина кругом. Грише на лоб сильно капнуло.

Сосед по палате в реальности был только один. Мужчина средних лет. Похоже, он шёл на поправку. Во всяком случае, выглядел вменяемым.

— Наконец-то. Полмесяца прошло, если что. Двенадцатое ноября, а вы всё в плохом состоянии. Спросите, молодой человек, где вы? В Решецкой психбольнице. В Етстани своей нет, приходится выкручиваться. Если даже своих заслуг мало. Ага, Улица Ржевской битвы.

Гриша не знал, сможет ли он говорить. Пронесло, с речью полный порядок.

— Вы кто?

— Юрий Сидорин. Москвич, сейчас стоматолог в вашем райцентре. На Ложкарской набережной живу, недалеко от вас. Младший брат сами догадываетесь кого. Меня один агитатор упёртостью довёл до умопомрачения. Лежу с апреля. Главврач мучился разногласиями: считать ли меня VIP-пациентом, если вспомнить, кто мой старший брат?

— А куда делся Никитос? Надеюсь, вернулся.

— С ним я лично не знаком, но кое-что скажу. Перемещение хорошо сработало, это тебе не Сергиус и ему подобные. Твоя подружка беспокоилась, была готова приехать. Ваш любимый мэр обеспокоился, будь уверен. Представь, каково твоим родителям, им не позавидуешь.

Горе-сын не знал, говорит ли что-нибудь Сидорину фамилия «Евсеев», но тот опередил вопрос.