Всё смешалось

Мимо белого яблока грызни,
Мимо красного яблока комбата,
ВЧК из неведомой страны
К нам спешат и опять бегут куда-то.
ВЧК, белым — строгие порядки.
ВЧК, что вы мчитесь без оглядки?
Не смотрите вы, пожалуйста, свысока,
А в карете прокатите нас, ВЧК.

Мы помчимся в счастливой жизни даль
Мимо чёрной черкески на бароне,
К нам придут интервенты, как всегда,
И Романов останется в загоне.
ВЧК, белым — строгие порядки.
ВЧК, что вы мчитесь без оглядки?
Не смотрите вы, пожалуйста, свысока,
А в карете прокатите нас, ВЧК.

Вторая, как будто назло зрителю.

Как то летом на рассвете заглянул в буржуйский ад,
Там подлянка-англичанка засылает к нам отряд.
Я бледнею, я немею, уж кому бы рассказать:
«Станем под Москвою интервенцию встречать».
У Чапая сталь калёна, конь лихой.
Он ответит смертным боем пред тобой.
Сталь калёна, да сталь булата, да с шашкой бравый и лихой.
У Чапая сталь калёна, конь лихой.
Он ответит смертным боем пред тобой.
Сталь калёна, да сталь булата, да с шашкой бравый и лихой.

Хотя бы третья стала последней. В том числе в текущем сборнике.

Мы вожди, вожди, вожди,
Царь оставил прогресс позади.
И теперь у страны впереди
Вожди, вожди, вожди.
Мы вожди, вожди, вожди,
Царь оставил прогресс позади.
И теперь у страны впереди
Вожди. Вожди.

Три фантазии пародистов кружились в голове Родиона, пока не началось новое. На экране Попов избивал Брауна.

— Именно то, что он заслужил, говорите? Это уже за гранью добра и зла.

Эдисон с Теслой, «Андрей» Хамфри, Конан Дойл с Бернардом Шоу, царь с Лениным и всё с ними связанное получилось кратким и не таким интересным. Даже аутентичные песни Шишкиной и Попова не попали в фильм, как и песни альтернативных. А сама Елена здесь почему-то всегда жила в Москве, да ещё в сказочном богатстве. Ни ей, ни её отцу выигрывать деньги в «Кто хочет стать миллионером?» не понадобилось.

На экране возник 19-й год. Всё упрощено. Когда герои попали на экзо-Землю, Родион испытал дежавю.

— Мало того, что здешний главный римлянин уже с Клеопатрой, так её играет та же красотка, что ли и Шишкину. Что говорите, товарищи? Он уже казнил Цицерона? Ах да, заметил, год соответствует. Но он наступит где-то через десятилетие, простите за малую точность. Через пятнадцать лет.

Помимо всего прочего, Фрёлиха даже не упомянули. И программиста Хакамаду тоже. Родион якобы сделал всё сам. Да и никакие молодые девицы Моисею Сергеевскому не нужны.

— Максим Сидорин заменяет всех политиков вместе взятых, и иностранных президентов тоже? Юлия Сидорина на Античной Земле заменяет своих подчинённых? По возвращении она помогает Максиму Валерьевичу в руководстве страной? Юрия Валерьевича они избили? Тоже заслужил? Это не фильм, это фантастика, японский городовой!

Нестриженая голова рухнула.

— Кто это снимал, скажите на милость? — Режиссёрище честно ответило. — Фильм из XXII века?!

Всё стало ясно, словно осветили прожектором. Мы знаем, что жители известного нам будущего плохо представляли себе начало нашего века. Как будто всего того мало, они взялись за исторический фильм. Результат немного предсказуем.

Шкала времени двинулась дальше, неприглядное настоящее (представляющее собой точку) стало прошлым. Очевидно, что XXII век, наоборот, стал ближе, но мы до него не доживём. Зритель поднял руки над головой, высоко потянулся.

— Всё, иду читать документ от прадеда. Надеюсь, его содержимое, содержание, лучше.

Почти сто лет назад

Двадцать шестой год выдал Тимофею Ивановичу Сергеевскому ту же похожую на однообразные сельские дороги жизнь, что и в минувшие после революции девять лет. Некогда учитель истории в одной из московских гимназий, а с восьмого года приват-доцент и кадет, он не возлагал особых надежд на новую власть. Н. Э. П. виделся хитростью и жульничеством, упадок нравов заставлял морщить нос. Вдовый бывший преподаватель, которому исполнилось уже 53 года, в очередной раз воскресил в памяти юное и прекрасное лицо Сонечки, будучи не в силах забыть непутёвую молодицу.