Всё в дыму...

Вот один из греев и в краймской подземке очутился… Интересно все это… Когда наконец “гуманно утилизировали” общины пуэсторианцев с их дикими обычаями и маниакальной стрельбой куда ни попадя из чего попало, те, кому удалось спастись, удалились - вполне предсказуемо - под землю. В суматохе никто не понял, куда делся Святой Пуэсториус: погиб при ритуальном самосожжении очередной коммуны или заключил какую-нибудь взаимовыгодную сделку с Прокуратором…

Когда запретили художников, они тоже оказались в метро… Затем туда спустились охотники. Да и сам Ди - разве не по следу художника он появился в этих тоннелях, разве пришел бы сюда просто так - как говорится, по дружбе?.. Ему здесь явно не место. Если бы кто-то взялся за выведение идеального грея, в первую очередь нужно было бы восстановить в нем память о родине. Этот мир себя практически исчерпал.

Наверное, не стоит так глубоко погружаться в свои мысли. Стерх смотрел пристально, будто пытался их прочитать. Охотники устроились в двух узких коридорчиках и нише - неподалеку от найденной в каком-то тупичке картины.

Ди не сумел ее разглядеть. Выхватил лишь голубизну высокого неба и разлапистые зеленые листья на верхушках деревьев со странно голыми и при этом какими-то рубчатыми или, точнее, ребристыми стволами. И еще песок - вроде как прибрежный. Художник собирался изобразить реку. Или море. Или аквариум в заставленном кадками с растениями холле шикарного отеля или ресторана - Ди помнил такие: когда-то они попадались и в Тавропыле.

Как бы там ни было, это не тот, кого он ищет. Цветочный бутон в его груди чуточку дрогнул и снова застыл. Ди отметил, что из острого носика показались туго свернутые лепестки. А шипы подросли и начали твердеть. Интересно, что это за цветок, на что будет похож, когда раскроется, какого цвета…

Похоже, Ди расслабился и позволил себе излишне отвлечься. И напрасно: по человеческим обычаям, в засаде положено держать себя напряженным и собранным. Ди и Стерх заняли нишу, в то время как остальные оккупировали узкие коридорчики напротив. Ди никого не видел, а его друг явно расположился так, чтобы держать в поле зрения как можно больше. Фонарь по-прежнему светил на минимуме. Стерх практически не шевелился, хотя Ди чувствовал, что тот готов перейти к активным действиям в любой момент.

**17**

Звучит глупо, но Ди каким-то немыслимым образом ухитрился этот момент пропустить. Вот только что он поглаживал упирающуюся в живот рукоять “ХаиМа”, разглядывал стену, размышляя, сколько счетчиков Гегеля всажено в эту уплотненную взрывами землю по всему Крайму, и вдруг - яркий свет бьет прямо в незащищенные глаза, Стерх выпрыгивает наружу, короткие вскрики, кто-то кого-то сбивает с ног, звуки возни, всхлипывающее дыхание, хрип и… не может быть… шипение грея!

Ди вылетел из ниши, даже не подумав, что, собственно, собирается делать. И успел в самый раз: у начатого граффити на земле корчился художник. В воздухе остро пахло свежей человеческой кровью. И стало как-то слишком много света. Оглядевшись, Ди понял почему: к небольшому пятачку перед картиной стягивалась толпа. Это преследовавшие их маленькую группу люди - и у каждого - помимо налобника - по огромному фонарю в руке.

Фокус сместился; Ди определил местоположение Стерха - пригнувшегося, медленно поводящего головой из стороны в сторону - и отступил к стене, сдергивая и роняя под ноги налобник.

На него не смотрели. Не смотрели и на художника. Все взгляды оказались прикованными к Федору. Нечитаемые - пуэсторианцев, то ли испуганные, то ли восторженные - Элли с Тотошкой, ненавидящий - Чучи, неверящий - Льва. И бесконечно презрительный - Стерха.

Убейконь облизывался, стирая с подбородка кровь обеими руками. Ди не сразу определил ее как чужую. Пуэсторианцы молчали. Свет их фонарей заливал все вокруг нестерпимым искусственным сиянием. Ди приспустил ресницы и напрягся, вжимаясь в сырую холодную стену.

Прямо перед ним красовалась незаконченная картина, блестела невысохшими красками. Действительно, берег моря. Выгнутые в сторону лазурной поверхности деревья - теперь Ди вспомнил, что они называются пальмы. Кучерявые гребешки волн, небольшое пушистое облачко в тот же немного приглушенный белый цвет. Каждая песчинка тоже сбрызнута белизной. Недоделано море. Часть волн схематично прочерчена темно-синими линиями, часть - подкрашена переходящей из тона в тон голубизной. И еще не нарисовано солнце; откуда-то же льется этот восхитительный теплый свет…

Ди едва заметно потряс головой, прогоняя наваждение. Еще немного, и он додумает это подземное граффити, допишет в картину то, чего в ней нет и не может быть!

Он перевел взгляд на художника. Мертв или вот-вот умрет: уже перестал корчиться. Поговорить не удастся, жаль… Лишь сейчас Ди заметил ребристую бледно-сиреневую палочку, торчащую из его шеи сбоку. Фломастер. Он так и не удосужился снять со своих колпачки, посмотреть, что там. Ну, ясно: иголки. И заправляют их каким-то довольно быстро действующим ядом. Должно быть, парализатором из старых военных запасов. Что ж, символично. И даже оригинально.