Всю жизнь я верил только в электричество

– Из города. – я первым спрыгнул на берег. – Хотели на камышитовом плоту сто километров проплыть.

Все остальные, держа в руках сандалии, тоже переместились на песок.

– Штаны снимайте и вон туда, на кусты повесьте, – сказала девушка в красном купальнике. – Через полчаса высохнут. Ничего не пропало у вас?

– Всё с собой, – Жердь повернулся рюкзаком к людям.

– А на фига именно сто километров-то плыть? – удивился крепкий мужик лет тридцати.

– А там Тобол должен расшириться до полукилометра, – я сел на песок, снял трико и рюкзак. – В книжке прочитали. Вот мы убедиться хотели, что Тобол наш не речушка средненькая, а через сто километров уже настоящая река.

– Так вы сейчас всего за семнадцать километров от Кустаная. – Подошла поближе другая девушка, загорелая и красивая. В желтом купальнике и с полотенцем через плечо. – А до города Курган ещё сто пятьдесят километров по воде. И то там ширина реки метров сто двадцать. А уже перед тем как впадать в Иртыш он расширяется до пятисот метров всего.

– Ну да, – подтвердил парень, который первым нас заметил и других позвал. – Это он в длину большой. Полторы тысячи километров. А с шириной вот не так повезло нашей реке. Зато Тобол вливается в Иртыш и они уже огромной рекой впадают в Обь, а потом вместе с Обью уходят в далёкое холодное Карское море. Так что, не простая у нас речушка. Вон какие знаменитые реки подпитывает и аж до Карского моря вместе с ними добегает. Гордиться надо.

– Получается, что в книжке ошибочка. – Я удивленно посмотрел на своих.

– Ну, книжки тоже не боги пишут, – засмеялся тот, которого звали Витей. – Давайте вон лучше поешьте с нами, передохните немного, да идите до трассы. Мы бы вас отвезли, конечно. Но выпили малость. А если попадётся ГАИ, то нам потом долго бегать, права забирать.

И они стали жарить шашлык. А мы пошли играть в волейбол с теми же ребятами, которые и до нас играли. Попутно выяснили, что все они с завода искусственного волокна. Вискозу делают. Наладчики, мотальщицы, два электрика и ткачихи с мужьями. Наигрались. Ребята раскинули на песке два одеяла, на которые выложили еду, бутылки с вином и лимонадом, помидоры, огурцы, картошку варёную, яйца и хлеб. А мы пошли смотреть их транспорт. У них было два мотороллера «Вятка» и «Запорожец» темно синего цвета. На крыше машины стояла настоящая «Спидола», лучший в СССР транзисторный приёмник, который выпускал рижский завод ВЭФ.

Мы все видели его только на фотографиях и в кино. Живьём – ни разу. В нашем краю ни у кого не было такой роскоши. Приёмник имел выдвижную антенну, два круглых регулятора. Один для поиска волны. Другой изменял громкость. Посередине приёмника в верхней его части под стеклом виднелась шкала с бегунком. «Спидола» могла ловить на коротких волнах даже заграничные станции.

В общем, посидели мы с этой дружной компанией, поели шашлыка по два шампура, поблагодарили их за помощь и потихоньку побрели к Боровской трассе. До неё было всего-то семь километров. Добрались часа через полтора по траве густой, хотя шли вроде быстро. Долго ни одной машины в сторону города не было. Потом проехали два грузовика с прицепами. Брёвна везли. Нас, естественно, не взяли. Длинномер – машина повышенной опасности. Пассажиров шоферам брать запрещено. Зато третий грузовик остановился. Ехал в Кустанай. Через полчаса мы уже шли по своей Ташкентской улице к моему дому. Времени было на часах у Жердя четыре часа. Ни день, ни вечер.

Я сбегал домой. Бабушка вязала из тряпичных полосок половичок цветастый.

– Гулять ходили? В кино? – она оторвалась на минуту от работы, сняла очки.

– На плоту по Тоболу плавали. Семнадцать километров отмахали. Потом на попутной обратно вернулись. Где у нас семечки?

– Ну, раз не утонули, значит, всё правильно делали. Молодцы! – Бабушка погладила меня по голове. – Родителям не будем докладывать?

– Да ну их. Начнут ещё уму-разуму учить. Так где семечки-то?

– А за печкой в мешочке, – бабушка надела очки и снова погрузилась в приятную для неё и полезную для дома работу.

Мы часа два молча сидели на скамейке возле ворот и покрывали землю слоем лузги. Сидели и думали кто о чём. Я о путешествии. А пацаны – не знаю. Тоже, наверное.

Вечер прибежал быстро, будто мы ему обещали что-то интересное. Так он спешил. Но все интересное на сегодня кончилось. Было, да прошло, затронув души наши, умы, сердца и нервы. И всё на пользу.

– Нормально отдохнули, пацаны? – спросил я.

– Прилично погуляли, – ответил за всех Жук. – Чистая одежда. Шашлык в пузе. Речка в глазах рябит ещё. Хорошо!

– Тогда завтра утром собираемся вот тут подметать лузгу. В девять часов. Лады?

И мы разошлись по домам. Устали. Оказывается, и от радости можно устать. От счастья, от любви к интересной жизни.

Я пришел в комнату. Разделся и лег на кровать. Помню только, что подошла бабушка, поцеловала меня в щеку и укрыла тонким одеялом.

Тепло было. И на улице. И в комнате.

И на душе.

                    Глава двадцать третья