Всю жизнь я верил только в электричество

Я рванул к дому на предельной скорости, но ливень стоял стеной от неба до дороги и пробиться сквозь стену эту без потерь мне не посчастливилось. Мокрый как тряпка для мытья полов, я влетел в сени, швыряя по сторонам крупные брызги.

– Стоп! – приземлила мой полет внутри большого дождя баба Стюра. – Вот тут на коврике замри и жди. Сейчас сухое принесу. В комнату дождь не заноси!

Я переоделся, выпил чаю с любимыми карамельками «Рио», облитыми какао,

Почитал через страничку новый номер журнала «Юный техник» и затосковал.

Дядя Вася должен был сегодня после обеда заехать и увезти меня во Владимировку. Но хоть и висела у него на бензовозе сзади цепь для заземления, молния все равно могла пронзить бензовоз и сделать из него негаснущий под ливнем страшный факел. А от дяди Васи моего остались бы только фотокарточки в моём альбоме и у него дома. В рамках на стенке рядом с иконами Господа и святых, которые дядю моего не сберегли, хотя это их прямая обязанность.

Обняла меня грусть, обволокла пеленой дремотной и прилег я на свою кровать. Ливень хотел переждать. Проснулся к вечеру. Дождь прошел и в окно открытое дразнящим вкусным эфиром струился озон и мягкая, нежная прохлада. За столом сидели отец с мамой. Он листал журнал «Сельское хозяйство Казахстана», а мама раскладывала по спичечным коробкам разные плакатные перья, которыми весь учебный год писала на ватмане наглядные пособия для своих старшеклассников.

– Ну, всё! – ужаснулся я, не подавая признаков пробуждения. – Накрылась сегодня Владимировка. Пойду тогда к Жердю. Покурим на чердаке, школьный год сгинувший помянем лимонадом. У меня под кроватью заначка была. Две бутылки «Дюшеса». Я сел на кровати и сказал торжественно:

– Мамочка, поздравляю тебя и себя с кончиной учебного года. И тебя, папа, поздравляю. Теперь у вас с мамой будет больше времени, чтобы ходить в музей, в драмтеатр и к тёте Панне в гости пить цейлонский чай. Который она берёт где-то, но не колется, где именно.

Сказал так и полез под кровать. Достал лимонад.

– Идешь пьянствовать? – засмеялся отец. – К Жуку своему?

– Ну, Боря! – пристыдила его мама. – У парня имя есть. Александр.

– К Жердю пойду, – вставил я, обуваясь. – У него тоже имя. Анатолий.

– Ну, ты особо-то не напивайся! – захохотал батя. – Дядя Вася всё равно приедет попозже. Он в Рудном сейчас. Выпили, конфеткой занюхали, папироской всё это поверху испоганили, и домой. Ждать.

– Да не курим мы, – сказал я таким фальшивым тоном, что даже мама замахала руками на меня.

– Курить – это плохо вообще, а не просто в твоём возрасте. А врать – вообще последнее дело. Родителям – тем более. Ладно, беги.

И я послушно побежал. Лимонад в бутылках плескался на скорости моей так, что чудом пробки не соскочили. Жердь мне обрадовался. Он думал, что я уже уехал и всё лето мы с ним в разлуке будем. А тут я, да с лимонадом. Мы достали из-под крыльца пачку «Архара», спички и полезли на чердак отмечать первый день свободы от постижения наук и углубления знаний.