Всю жизнь я верил только в электричество

Домой я вернулся поздно, после десяти. Мы с Жердём спорили о том, нужно ли получать среднее образование или после восьмого класса поступить в строительный техникум и через два года стать бригадиром на какой-нибудь кустанайской стройке. Жердь убеждал меня, что, когда наш класс закончит десятилетку, то начнёт хором мыкаться в поисках подходящего института с простеньким факультетом, таким, на котором не мучительно учиться. И потом четыре-пять лет угрохают одноклассники бывшие на получение высокого звания учителя истории КПСС. После чего их по распределению заткнут в один из далеких посёлков нашей огромной области на девяносто рублей для начала.. А мы в это время будем честно вкалывать на стройке, получать за отличный труд отличные деньги. Купим мотоциклы или мотороллеры, «Спидолы» или «Романтики», магнитофоны «Аидас» костюмы пошьём в индпошиве из бостона или коверкота. Лодку купим с мотором. Девчонок по Тоболу начнём катать с брызгами и визгами. Надо же когда-то и девчонками всерьёз заняться. Против девчонок я не возражал. Надо, конечно. Время летит. Постареешь – не заметишь как. В тридцать лет кому ты нужен как жених? Смешно даже. Но на стройке работать меня не влекло никак. Не потому, что трудно, а вот не моё это. Так я чувствовал. И лётчиком работать уже не хотелось. И спортсменом до конца жизни не прокувыркаешься. А что моё – не определилось пока в сознании. Наверное, тринадцать лет – это всё же не взрослость ещё. Взрослые все всегда знают, чего хотят, А я понятия не имел, куда меня закинет биография моя. Или, точнее, судьба. Бабушка Стюра мне говорила иногда, что Всевышний никогда не даст человеку чужой судьбы. Только ту, которая ему ещё до рождения «выписали» Высшие силы. Я над бабушкой хихикал тайно, чтобы она не видела. Не верил я ни в Господа, ни в Высший разум. А подрос до тринадцати и понял, что в словах её есть большой смысл. Пусть нет никакого Бога, но какая-то неведомая и всемогущая сила управляет жизнью нашей. Сто раз убеждался, что многое происходит со мной совсем не так, как мне хочется. И не потом, что я не могу делать так, как мне надо. Я точно знаю, что и могу, и хочу. А вот как бы не подпускает меня что-то к желанному. Причём, аккуратно так придерживает, что кажется, будто ты сам не успеваешь, мимо проскальзываешь. То времени нет, то отвлечёт что-нибудь.

В общем, есть в бабушкиных мыслях необъяснимая, почти мистическая правда. Вот Бога, вроде, и нет, а сам себе ты всё равно полностью не хозяин. Что-то тебя поворачивает в другую сторону против воли. А вот плохо это или хорошо – не разобрался я в те свои годы.

Короче, Жердю я сказал, что учиться буду десять классов. А он пусть хоть вообще не станет учиться даже в техникуме, а прямо завтра идёт наниматься в магазин таскать ящики с водкой или мылом из машины на склад. Погавкались мы с ним, со злыми мордами выкурили по последнему «Архару» и разошлись, не прощаясь.

А дома, надо же, за столом сидели отец с дядей Васей и ели жареную рыбу. Кто-то угостил дядю моего в Рудном. Штук двадцать довольно больших окуней дали.

– Ну, готов ехать? – поинтересовался дядя Вася.

– А на чём? – я сделал вид, что удивился. – Бензовоза что-то не видел я возле дома. На автобусе, что ли? Так они уже не ходят. Поздно.

– Машина возле дома, – по лицу дядиному проскочила тень внезапного испуга и он пулей махнул через комнату, крыльцо и двор. Быстрее, чем я на соревнованиях. Через минуту он лениво возвратился и с ходу влепил мне щелбан в затылок. – Шутник, блин! Стоит как миленькая. Кстати, баба Стюра едет с нами. Они дня три будут с моей Валентиной и бабушкой Фросей собирать травы лечебные и витаминные. Самое время. Конец весны.

Тут пришла переодетая под деревенскую тётку баба Стюра с корзинкой, набитой доверху разными по размеру холщёвыми мешочками.

– Ну, давай, Вася, поехали! – она махнула корзинкой в сторону окна. – Темень вон какая. До утра ехать будем.

– Вась, езжайте, – отец поднялся и протянул ему руку. – Точно. Поздно уже. Поспать тёще моей тоже надо нормально. Травы собирать – это не развлечение. Устаёшь так, будто окопы копал.

И мы поехали. Наконец-то я снова буду жить в моей любимой деревне Владимировке и дышать вкусным воздухом, который с ветром посылает в деревню наш лучший друг – берёзовый лес, вросший корнями в землю навечно прямо у околицы.