Всю жизнь я верил только в электричество

– Другие шедевры наших лучших архитекторов из камня, из кирпича выложены. Того же Зенкова, к примеру. Красивые – не передать. Но все их мы не успеем даже мельком посмотреть, – Николай Яковлевич с сожалением цокнул языком.– Времени у нас просто нет, считай. Но соревнования-то не последние. Потом и досмотрим, что сегодня не успели.

Мы вышли из частокола заслоняющих вид вперед сосенок молодых и обомлели. Слева направо, или наоборот, раскинулся метров на пятьдесят деревянный чудо теремок. На нем обычного бревенчатого пространства было немного. Так казалось. Потому, что башенки над крышей, фронтон, окна, лестницы и перила, наличники – все было вырезано из дерева неповторимыми вензелями и орнаментами. Дом тот, серьёзно, не был похож на дом. Это было какое-то сказочное наваждение. Но его никто не охранял и мы всё, до чего дотянулись, потрогали, забрали ладонями в себя на память тепло старины и дыхание всё ещё живого дерева.

– Что это за чудо?– спросила почему-то шепотом девочка из команды, которая будто окаменела, вытаращив глаза и стоя по стойке смирно.

– Это тоже творение великого архитектора Зенкова. С 1908 года здесь работало верненское офицерское собрание, а сейчас тут Дом офицеров.

– А Вы откуда знаете это всё? – дернул я за рукав тренера. – Вы ж тренер, а не экскурсовод. Вам надо в Алма-Ату переезжать и экскурсии проводить. С такими знаниями вас на части рвать будут!

– Мне и в Кустанае хорошо, – засмеялся тренер. – А сюда я езжу в год раз по пять. И от центрального музея всегда было много разных экскурсий. А я большой любитель новое узнавать. Особенно о своей стране. Как только свободное время, я бегу на экскурсию. За день на автобусе экскурсионном всё не успевали объехать, столько тут интересного из прошлого нашего. Ну, теперь вот и сам кое-что знаю.

Все почему-то тренеру стали аплодировать. Он засмущался как мальчик и быстренько скомандовал: – Всё! Время летит. Пошли последний на сегодня объект смотреть, да на ужин пора.

При слове ужин все встрепенулись, собрали силы и толпой двинулись вверх. На тот самый верхний верх, выше которого расположились и управляли судьбами нашими Центральный комитет партии, правительство и сам товарищ Кунаев, народный любимец и уважаемый во всём СССР человек и правитель.

Через причёсанный, постриженный и облагороженный гладиолусами, каннами и розами всех оттенков сквер, состоящий из асфальтовых дорожек, огромного количества кустов сирени, боярышника, белой акции и живой изгороди из бирючины, которая не пускала увлекающихся граждан на клумбы и лужайки, мы выбрались к стене слишком уж большого здания. Голову надо было поднять до хруста в шее, чтобы увидеть крышу. Поразило количество огромных окон на четырех этажах. Мы стояли перед стеной минут десять, и я успел насчитать только сто семь. Но это были не все окна. Налево глянешь – угол дома почти не виден, а посмотришь направо – совсем близко конец здания. Метров пятьдесят, может. Места перед домом мало. Одна узкая дорога для машин почти у самого фундамента. Узенькая тропинка грунтовая для редких пешеходов. Стена сделана то ли из почти драгоценного камня, то ли из такого заменителя, похожего на однотонный агат без разводов. Я на кустанайских карьерах, где железную руду добывали, насобирал в отвалах столько драгоценных и почти драгоценных камней, что если бы моё увлечение детское не скрывал ото всех, кроме трёх дорогих и верных друзей, то меня давно бы ограбили и на всякий случай прикончили.

– Вот это и есть Центральный комитет? – удивился я вслух. Потому как мрачноватым мне показался фасад с глубоко утопленными в него дубовыми рамами окон. Единственный вход внутрь с колоннами перед дверьми. А двери высоченные и тоже дубовые, к ним надо было добираться по двадцати ступенькам из серого мрамора.

– Тут Верховный совет. Это тыльная часть Дома правительства, – Николай Яковлевич повернулся направо. Все сделали то же самое. – А нам туда надо. С той стороны вход в Совет министров. Но нам он тоже ни к чему. Мы там в скверике погуляем возле очень красивых фонтанов. Освежимся слегка под брызгами, потом обогнем дом в левую сторону и попадём на главную площадь столицы. Там парады проходят на Первомай и седьмого ноября. А на другой стороне площади – огромный сквер. Цветов море. Люди гуляют – отдыхают. А перед сквером стоит самый большой в стране памятник Ленину. Больше, чем в Москве!

– Да ну! – не поверили все хором.

– Ну, может, конечно, и не больше. Но вот в нашей республике таких больших точно нет.