Всюду кровь

Миро принялся рассматривать патефоны, адаптеры, конверты с пластинками на 78 оборотов, коробки с иголками для проигрывателей. Он с волнением вспомнил радиоприемник, который так любила слушать его мать: ни за что на свете она не променяла бы его на что-то более современное. Под крышкой приемника имелся проигрыватель для грампластинок с диском из красного бархата. У мадам Жасси долгое время была всего пара-тройка долгоиграющих пластинок – давно вышедшие из моды песенки звучали в доме, сколько Миро себя помнил. Одна из них и сегодня вертелась у Миро в голове – он будто наяву услышал слащавый голос Жоржа Гетари[61]:

– Зовут меня Робин Гуд, / По полям и лесам я брожу / И от счастья песню пою! – неожиданно для себя самого замурлыкал Миро и тут же, осекшись, замолчал.

Из-за этих дурацких песенок у него были неприятности в школе – ведь его одноклассники обожали The Beatles и The Rolling Stones.

Он уже пошел было дальше, как вдруг его внимание привлек рекламный плакат:

ЛУЧШИЙ ИЗ ЭСТРАДНЫХ ПЕВЦОВ СОВРЕМЕННОСТИ

ИМЕЕТСЯ ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ КАТАЛОГ

«Когда уходит почтальон» и другие песни Шарля Трене

Лучший диск года по признанию Академии грамзаписи имени Шарля Кро

Что-то вдруг зазвенело, завертелось в голове у Миро. «Шарль Кро, Шарль Кро».

Он вдруг дернулся, ударившись лбом о стекло витрины.

– Шарлин Кросс, – едва сумел выговорить он.

Будто в замедленной съемке, он вновь увидел, как Марсель Дитрих вынимает из своего почтового ящика конверт. Почему ему запомнилась столь незначительная деталь?

Лора!

Звон в голове становился все громче: «Шарлин Кросс – Лора, Шарлин Кросс – Лора…»

Лора! Она слышала, как Миро говорил с Селимом на набережной, видела, как Миро отдал ему ключ от квартиры. Почтовый ящик!

Нет, нет, этого не может быть!

Все его существо вдруг наполнилось безумной надеждой, которая тут же рассеялась. Коктейль. Во время того идиотского приема он проспал целых пять часов: более чем достаточно для того, чтобы Лора могла спокойно перевернуть вверх дном все в его квартире.

«Держите, она подумала о вас, этот напиток скрасит ожидание».

Виски!

Лора, Лора, но почему?

Весь мир вдруг повернулся к нему спиной. Ему впервые стало по-настоящему страшно.

Она уже некоторое время выжидала в укрытии, под козырьком при входе в один из домов, построенных еще в начале века. Темнота и дождь превратили улицу Висконти в одно из тех воображаемых мест вне времени и пространства, где может случиться все что угодно. А вот и он, тот, кого она ждала. Герой в своей неизменной старой куртке шел навстречу судьбе. Девушка в наушниках улыбнулась. «Иди, беги, лети, дорогой мой Миро, твоя пунктуальность делает тебе честь. Мари-Джо была права, ты никогда не опаздываешь».

Девушка в наушниках увидела, как он нажимает на кнопки кодового замка, входит в подъезд. Она последовала за ним.

Стараясь не сбить дыхание, Миро медленно поднялся по лестнице на седьмой этаж. У входа в квартиру он ненадолго замер, затем легко толкнул дверь и вошел. В прихожей горел свет. Он тихо позвал:

– Нелли? Ты здесь? Это я, Миро.

Красное пятно картины Полякова немигающим глазом глядело на него со стены гостиной.

Девушка в наушниках вышла из лифта на шестом этаже. Перепрыгивая через две ступеньки, она взбежала по лестнице на седьмой этаж, одним движением заперла дверь в квартиру Баннистеров на два оборота, а затем бросилась вниз по лестнице, зажав в руке ключ. «Он спустится по черной лестнице, я его не упущу».

Миро шел по длинному коридору. Зазвонил телефон, голос Нелли сообщил: «Вы позвонили в квартиру семьи Баннистер. Нас нет дома, оставьте свое сообщение». Миро услышал несколько звонких гудков, за ними – долгий сигнал и тишину.

Зрелище, открывшееся за приоткрытой дверью спальни, сначала показалось ему шуткой: телефонная трубка на ночном столике, широкая кровать, обнаженная женщина, лежащая на покрывале.

– Нелли?