Вскрытие показало…

— Положим, мы проведем такое исследование. Можем даже загнать Болца под лазер и проверить — вдруг он светится?

Тут я вспомнила о «блестках», обнаруженных на ярлыке. А с моих ли рук эти чертовы «блестки»? А может, Билл тоже пользовался борным мылом?

— Вы нашли «блестки» на теле Хенны? — спросил Марино.

— Да, на пижаме и на постельном белье.

Некоторое время мы оба молчали.

Наконец я произнесла:

— Хенну убил тот же выродок, что и остальных женщин. Я знаю, что говорю. Убийца всего один.

— Может, и так. Только мне от этого не легче.

— Вы уверены, что Эбби сказала правду?

— Сегодня днем я заезжал к нему в офис.

— К Биллу? Вы хотели с ним встретиться? — Я аж поперхнулась.

— Хотел.

— И ваши опасения подтвердились? — Мой голос едва не сорвался.

— Да, в основном. — Марино снова бросил на меня выразительный взгляд.

Я молчала. Боялась произнести хоть слово.

— Само собой, Болц все отрицал. Само собой, он впадал в раж. Грозил привлечь Эбби за клевету и все такое прочее. Ясно, что он просто воздух сотрясал. Он и рта не раскроет, потому что он лжет, и я знаю, что он лжет, и он знает, что я знаю.

Рука Марино поползла к левому боку, и меня охватила паника. У него был включен диктофон!

— Если вы делаете именно то, что я думаю… — процедила я.

— Что? — изумился Марино.

— Если вы все записываете на свой поганый диктофон…

— Госссподи! — возмутился Марино. — Уж и почесаться нельзя! Обыщите меня, если хотите. Могу и стриптиз устроить, если вам от этого полегчает.

— Спасибо, мне и так уже легче стало.

Марино совершенно искренне расхохотался.

— Хотите знать правду, док? Я все ломаю голову, что же действительно случилось с миссис Болц?

Я сглотнула и произнесла:

— Мы не нашли ничего подозрительного. На правой кисти у нее был порох.

Марино перебил меня:

— Еще бы! Ведь она нажимала на курок. В этом-то я не сомневаюсь, но вот почему жена Болца покончила с собой, как вы думаете? А что, если Болц занимался такими делами постоянно? А она обо всем узнала?

Марино включил зажигание и фары. Через несколько секунд мы уже ехали по шоссе.

— Послушайте, — не унимался сержант, — я не любитель совать нос в чужие дела. Есть занятия и поинтереснее. Но вы же, док, знаете Болца. Вы с ним встречаетесь, ведь так?

По тротуару дефилировал трансвестит. Его стройные ноги облегала желтая юбка, накладные груди стояли торчком, фальшивые соски сильно выделялись под белой майкой. Он проводил нас равнодушным взглядом.

— Встречаетесь? — настоятельно спросил Марино.

— Да, — едва слышно произнесла я.

— А в пятницу вечером вы были с Болцем?

Я не сразу вспомнила, словно память отшибло. Трансвестит томно повернулся на сто восемьдесят градусов и продолжил свою прогулку.

— В пятницу я водила свою племянницу в ресторан, а потом в кино.

— Болц ходил с вами?

— Нет.

— А вы знаете, где он был?

Я отрицательно покачала головой.

— Он не звонил, не заезжал?

— Нет.

Мы помолчали.

— Вот черт! — зло пробормотал Марино. — Если б я только раньше знал о Болце то, что знаю сейчас! Уж я бы заехал к нему, проверил бы, где его нелегкая носит. Черт, чуть бы раньше!

Снова повисло молчание.

Марино выбросил окурок в окно и зажег новую сигарету. Он курил не переставая.

— Сколько времени вы встречаетесь с Болцем?

— Два месяца. С апреля.

— У него есть женщины, кроме вас?

— Не думаю. Хотя точно не знаю. На самом деле я почти ничего о нем не знаю.

Марино продолжал допрос с пристрастием:

— И как он вам показался? Ничего странного не заметили?

Ей-богу, вот у кого язык без костей!

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — чуть слышно произнесла я. Я почти глотала слова, будто меня смаривал тяжелый липкий сон.

— Я имею в виду, как быстро вы поладили и как он вам показался в постели?

Я промолчала.

— Он был с вами груб? Принуждал к чему-нибудь? — Марино сделал паузу, видимо подбирая слова: — Каков он был в постели? Тернбулл говорила, что он просто животное — а вы как считаете? Вы можете представить, чтобы Болц поступал так, как рассказывала Эбби?

Я и слышала и не слышала. Воспоминания накатывали и отступали — казалось, я теряла сознание и снова возвращалась к жизни.

— …Болц, по-вашему, может проявлять агрессию? С вами он был агрессивен? Вы ничего странного не заметили?

Снова воспоминания. Билл набрасывается на меня, срывает одежду, швыряет меня на кушетку.

— …типы вроде Болца всегда действуют по одному и тому же сценарию. На самом деле их заводит вовсе не секс как таковой. Им нравится брать. Я бы даже сказал, иметь.

Билл был груб. Он делал мне больно. Он запихивал язык в мой рот так, что я чуть не задыхалась. Мне казалось, что это не Билл, а кто-то другой, принявший его облик.

— А то, что он хорош собой и может при желании затащить в постель любую, как раз не важно. Понимаете, к чему я клоню? У таких парней свои тараканы в башке…

Вот так же вел себя Тони, когда бывал пьян и зол на меня.

— Он в душе насильник, вот к чему я клоню, док. Понимаю, вам неприятно это слышать. Но, черт побери, это правда. Сдается мне, вы испытали нечто подобное…

Билл слишком много пил. Перебрав, он становился еще хуже.